Сквозь стекло наших душ

Глава 2. Харпер

Я снова напиваюсь в хлам, изрезав душу на мелкие конфетти. Опустошенная за полчаса бутылка крепкого виски валяется у ног, пока я сижу в кресле, утонув и размякнув в его мягкости, и затуманенным взглядом рассматриваю квартиру сквозь граненный стакан, словно вижу свою скромную обитель впервые. Искажённые очертания мебели, окутывающая тьма и шуршащая тишина слишком сильно давят на голову. В полутьме видно лишь расплывчатые очертания предметов в полупустой, холостяцкой квартире, а из всего мрака прыгающих цветастых пятен и плывущей в неизвестном мне направлении комнаты, четко я вижу лишь её фотографию, сделанную год назад на мою старую мыльницу, когда мы были в магазине её любимых виниловых пластинок, и она не знала, что я её снимаю. Джинсовая куртка чуть велика, а красные солнцезащитные очки покоятся на голове. Она перебирает тонкими пальцами упакованный разноцветный винил и чему-то, непонятному мне, улыбается.

Я любил её улыбку.

Улыбку моей Харпер.

Через четыре месяца её улыбку исказила боль.

Агрессивный рак лёгких, никак не проявляющий себя до четвертой стадии, не оставил нам ни единого шанса. Харпер умирала. Мучительно, болезненно и быстро. Я возненавидел жизнь, когда по её мраморной коже, исчерченной лопнувшими капиллярами, впервые покатилась прозрачная, солёная слеза. Она понимала, что это конец.

А я, как идиот, верил до последнего вздоха.

Ненависть к этому миру горит адским пламенем в моем сердце, выжигая кровоточащие раны. Внутри - истлевшая пустыня вместо души, вместо сердца - остановившийся механизм.

Я внутренне мёртв.

Я погиб вместе с Харпер Стоун.

Встаю с кресла, задев стоящую у его изножья бутылку, отчего та со звоном, режущим уши, падает на пол. В темноте иду к манящей меня фотографии в светлой рамке, но пошатываюсь от слабости, и с грохотом, прокатившиеся по стенам, падаю на пол, проехавшись лицом по ворсистому ковру. Выпитый алкоголь не вовремя начинает проситься обратно, а комната кружится в безумном вальсе куда сильнее, чем минутой ранее. Едва ли встаю и бреду в темноте по гостиной, задевая мебель, хватая рамку в руки, и рассматриваю снова и снова, стараясь вспомнить каждую черту её лица. Но в пьяном угаре воспоминания тускнеют и искажаются, пока вовсе не исчезают из головы. Я забываю аромат её духов, имя излюбленной игрушки в детстве и какую собаку она хотела завести после свадьбы. Я, утопая в литрах алкоголя, пропиваю память о самом лучшем, что было в моей жизни, и от этого ненавижу человека, которого каждый день вижу в отражении.