Последняя надежда

Промозглый ветер гулял на крышах серых и безжизненных домов. Пробирая до дрожи, он проникал под детскую поношенную куртку. Пряча порванные рукавицы, ребёнок кутался в одежду, пытаясь удержать живительное тепло.
– Дед, а дед, - мальчишка повернулся в сторону пожилого мужчины. – А почему дома такие высокие? – грязные, заброшенные здания высились над головой ребёнка. Город, некогда блиставший пёстрыми огнями фонариков и билбордов, сейчас походил на сломленные груды мусора после бомбёжки.
– Потому что мест не хватало, ведь людей было много. Потому что раньше был важен комфорт – солнце садилось, обрывая последний аккорд. Мужчина бросил окурок и закашлял грубо, надрывно. Он устал от бесчисленных слов, от бомбёжки и пыток. Гулко вздохнув, он взглянул на ребёнка. – Всё, собирайся. Нам нужно идти.
Мальчик поднялся, неловко, наивно. Отряхнув свой замызганный комбинезон, он схватил руку мужчины, как последний шанс уцелеть.
– Куда мы идём? 
– Нам нужно добраться до лагеря. И не встретить охранников на пути, – безжизненная, омрачённая войной, улыбка мелькнула на лице старика. – Пойдём скорее. Ночь будет недолгой.
Осень кружилась вокруг деревьев. Жёлтые листья хрустели под ногами. Тихий шорох и топот детских ножек, среди брошенных дорогих иномарок, создавал атмосферу безнадёжности и гонения.
Мир за какое-то десятилетие изменился до неузнаваемости. Теперь на улице нельзя было услышать крики детей и беззаботный лай собак. Улицы стали могилами для кирпича и железа. И лишь изредка военная сирена пугала ещё уцелевших людей. Спрятавшиеся лагеря среди туманных лесов, казались единственным спасением для вновь прибывших. В каждом из них было не больше сотни людей, и каждый, пытался рассказать увиденный им ужас.
– Деда, – прошептал мальчик. – А когда это закончится? Почему за нами охотятся?
– Потому, что мы здоровые, – сжимая крепче руку ребёнка, мужчина осматривал длинное шоссе, которое им предстояло перейти. Опасность состояла в карауле, который мог в любое время выглянуть из-за поворота в составе двух-трёх машин, наполненных десятками вооружённых бойцов. – Мы не заражены. Их вирус не добрался до нас и других, оставшихся людей.
– Дедуль, а, правда, что я встречу маму? – этот вопрос сводил с ума. И как остаться честным сразу, не погубив его глаза. Чтоб не лились рекою слёзы, чтоб после смог он как-то жить. И на вопрос: «Скажи мне, деда...», его надежду не убить.
– Правда. А теперь, бежим! – он подхватил мальчишку на руки и рванул через дорогу. Бег старику давался тяжело. Он забирал весь воздух и бил в печень и почки, заставляя кашлять и плеваться по дороге. Метнувшись через ограду, он рухнул на пол, прикрывая ребёнка своими руками. Сзади послышался визг резиновых шин и оглушающая сирена. – Скорее! Поднимайся!
Нежный, добрый голос послышался из леса. И в полумраке, среди зарослей и кустов, появился силуэт кучной женщины. Она стояла, пряча фонарь в руках.
– Мама! - вскрикнул мальчишка. Вырвавшись из объятий старика, он рванул в сторону женщины. Машина приближалась стремительно, быстро. Сирена сводила с ума, заставляя спотыкаться и падать, разбивая коленки в кровь.
– Тёмка! – сквозь стиснутые зубы, зашипел мужчина. Но что-то сделать был не в состоянии. Астма не давала покоя. Кровь заполнила рот, дышать было невыносимо. Горло горело от боли.
Машина прожужжала в метре от старческого тела. Их не заметили. Она пронеслась мимо, оставляя на время уцелевших в этом мире людей. С трудом перевернувшись на бок, мужчина всмотрелся в лес.
– Добрался, - выдохнул он и перекатился на спину. Ночь была в самом разгаре. «Звёзды. Какие же, красивые звёзды» – подумал старик, вдыхая холодный осенний ветер. Он прикрыл глаза, и на его лице вновь мелькнула улыбка. В этот раз она была полна надежды на будущее, которое у них, возможно, когда-нибудь будет.