Kɪɴɢᴅᴏᴍ ᴏғ Hʏᴅʀᴀ: #1

66.Я верил тебе.

Звонкий шлепок и неприятное онемение кожи на щеке. Барнс бьёт его правой рукой не сдерживая чувств. Бьёт так, что б не убить, а высказать свое мнение насчет этого. Не словами, а делом. Высказать, что он думает о Роджерсе прямо сейчас. Хлестко и совершенно понятно. А Стив, он даже не уворачивается. Знает, что заслужил. Знает, что Джеймс верил ему все это время. А так же верил, что это все страшный сон, ведь такого не может быть. Но сознание и память возвращались, а желаемая реальность, нет. Все так же оставаясь воссозданием его давних кошмаров.

- Я до последнего думал, что ты мой друг. Верил, что Америка победит и мы снова вернёмся в тот бар. Сможем нормально пообщаться в компании дам и просто отдаться музыке. - Джеймсу понадобилась помощь медиков и одного, обратного обнуления, что б снова все вспомнить. Понадобилось пол месяца трудов Старка, что б убрать этот чертов код. Понадобилась тонна сил на то, что б не сойти с ума наблюдая в округе логотипы Гидры. И, особенно на Стиве, у которого больше не было звёздного полосатой расцветки. Как и знаменитой звезды надежды на его щите. Все это пропало.

- Баки, я... - Роджерс хочет сказать пару слов, прежде, чем друг продолжит. На деле, ему было не менее тяжело, сначала смотреть как Барнс болезненно выходит из потерянного состояния, а теперь, смотреть в его глаза, что были полны ненависти. Ведь помимо прочего, Зимний солдат вспоминал все такими болезненными точками, что ему просто хотелось выть и выстрелить себе в голову, желая хоть как-то прекратить эти мучения. Но потом пришла иная боль. Более сильная, более кровоточащая, более глубокая. Имя ей было: предательство.

- Ты вел всех нас на смерть. Меня вел на смерть. - шипит Баки, процеживая эти слова через зубы, и смотря прямо в глаза, своему давнему товарищу(?). Или скорее в глаза монстру, который все это время, скрывался за личной светлого и худощавого парня, которого Барнс так любил и оберегал. За личиной того, кого искренне считал своим братом.

- Тебя нет. Я бы не дал тебе умереть. - отрезает Роджерс, останавливая мысли Барнса. Который последнюю неделю, и на шаг, не пускал его к себе. И лишь сейчас, Стив понимает почему. Выходит, Зимний хотел собраться с силами. Найти слова всему тому, что он чувствовал.

- Я не знаю, что ты можешь сказать в оправдание на свое предательство, чтобы я, хоть на каплю, меньше стал, ненавидеть тебя за это. Ненавидеть то, чем ты был все это время. Ненавидеть всего тебя. - контрольные слова бьют Стива так сильно, что он теряет дар речи. Да, и сам теряется, причём настолько, что вновь чувствует себя былым хлюпиком. Чувствует себя невероятно слабым.

- Хватит, Баки. Прекращай это. Ты же знаешь, что я изменил правила. Знаешь... - Роджерс вновь пытается объяснить ситуацию, но это только сильнее выводит Джеймса из себя и срывает с его уст, новый всплеск обжигающего яда.

- Не знаю. Так же как и Тони не знает о том, что я сделал с его родителями. Ты ведь не рассказал ему, да? Уверен, не рассказал. - со злой ухмылкой, выплывает Барнс, каждый раз ударяя в цель. Мстит за годы обмана. Мстит за все то, что Роджерс делал за его спиной. За то, что позволил скинуть его в то чертово ущелье. Что позволил Гидре победить. И главное, за то, что самолично вел ее в тот значимый, для всего мира момент.

-Он не должен знать. - Роджерс проговаривает это, своим привычным, холодным тоном, мгновенно возвращая свое значение в этой комнате. Из-за чего у Барнса, предательски прошлись мурашки по коже. Один взгляд, и он сразу понял, что Стив с ним, предельно мягок. Был, пока речь не зашла о Старке. Но его "мягкость" тут же вернулась, как только в комнату, после тройки стуков, заходит Стрейчл. Становится у Кэпа и говорит, не интересующую Барнса, информацию, указывающе косясь в его сторону.

- Твоя очередная игрушка, Роджерс? - с издевкой спрашивает Джеймс, продолжая бить, в значимые для Стива точки. На, что реагирует, даже сам демон.

- Она как и ты, является частью моей команды. Частью моей семьи. - отвечает глава, останавливая Винил от устной сдачи. Так как, он не желает переливать эту "бойню", ещё и на нее.

- Ты это так называешь? Насколько же у нас разные понятия о семье. - вновь бросается Джеймс. Поняв, что смог углядеть новый кусок. Новую возможность ударить по той человеческой части Стива, что ещё осталась в нем. - Где же была твоя семейная честь, когда меня испробовали как гребанную куклу? Где ты был, когда мне сжигали мозги? Когда они ломали меня?

- Ты знаешь, что было в тот момент. Я тебе рассказывал. - напоминает Роджерс. Вспоминая, как в мастерской Старка, Баки смотрел на него, не в силах что-либо ответить. Не в силах по-настоящему отреагировать. И именно тогда, Роджерс понимал, что это лучшее время все рассказать. Ведь теперь, до Зимнего было не достучаться. Ему уж точно.

- Да, но от этого мои шрамы не исчезнут. Особенно те, на висках, где вдавливали мою личность и память в самую глубь подсознания. И те, которые находятся на границе этой чертовой, металлической руки. Как же ты этого не предвидел? Как этого не смог предвидеть сам глава, этой проклятый Гидры? - под конец, Барнс устало ослабляет напор. Он понимает, что это ничего уже не изменит. Понимает, что своими словами делает только хуже, но остановиться не может. Потому решает перейти на просьбу. - Прошу, уйди. Дай мне представить, что ты еще тот сопляк, болеющих астмой и любящий рисовать маслом. Дай мне шанс, не убить тебя прямо здесь, в попытках вернуть того Стива, которого я, когда-то обожал.

На это Роджерс хочет напомнить, что лично для Баки он все тот же. Что ничего не изменилось. И, что в роли извинения, глава хочет подарить ему новое, более стабильное будущее, но вместо этого он незамедлительно выходит из комнаты, послушно выполняя просьбу друга. Винил уходит в след за ним, оставляя Барнса на едине с собой. Но перед этим сказав, что хочет с ним поговорить. Потом, когда он успокоится. Поговорить как оружие с оружием. Лишь разговор и ничего более. От чего с уст Барнса слетает возмущенный смешок, а руки тянуться к голове. Тут же зарывшись пальцами между темно-каштановых, и все еще длинных локонов. Что, незамедлительно и болезненно натягиваются у самого корня. Но это никак не помогло вытеснить ту душевную боль, что была после высказанных слов и полного принятия, нового порядка. Нового мира, где Барнс до конца своих дней может быть заводной куклой для дьявольской организации. Хотя пароль достали, и многое перестали делать. Перестали приносить боль и перестали приводить новых дрессировщиков. Перестали кормить разной дрянью и запирать в тёмной клетке. Перестали относиться как к забитому зверю, которого предпочитали засовывать в морозилку, вместо более гуманных попыток оставить его в покое или дать немного свежего воздуха. Дать вспомнить себя и выдать немного объяснений того, что вообще происходит. Сказать пару, даже лживых, обещаний о том, что все будет хорошо, и все это скоро закончится. Теперь это случилось. Ещё не до конца, но Джеймс уже начал чувствовать себя человеком. И главное, многое вспомнил. Что было непозволительной роскошью, пока обманутый Роджерс покоился во льдах. И теперь, перед ним есть выбор: послушать демона или послать все к черту и просто уйти, так как его никто не держит. Попробовать найти оправдание для Стива или же плюнуть на это все и, мысленно его похоронив, покинуть ненавистные стены, за границей которых, он начнёт свою жизнь с нуля.