Папа. Его отец был здесь. Его отец, стоящий среди голубых радужек того же
оттенка, что и его печальные глаза. Годы рассеялись, как дым, и Томми снова
стал мальчиком. Взрыва не было. Войны не было. Конца не было. Был только сын
и его отец.
Томми почувствовал, как истерический смех вырвался из него на бегу, хотя его
щеки все еще горели от слез. Там было все. Было смятение, было горе, был гнев,
облегчение, неверие, радость...
- Папа! - крикнул Томми, широко раскинув руки на бегу, как птица, готовая
взлететь.- Томми. - улыбка отца была все той же, после всех этих лет. Он раскрыл руки,
приглашая Томми в объятия. - Мой мальчик. Ты так сильно вырос.
А потом была боль, когда нож вонзился в сердце принца.Техно наблюдал, как Томми падает навзничь, невероятно медленно.
Потребовалось мгновение, чтобы осознать реальность, и к тому времени Уилбур
кричал, кричал так громко, что заглушил все остальное, даже голоса, которые
начали визжать в голове Техно.- Мы сыграем для тебя, - пообещал Техно. - Когда мы вернемся домой, мы будем
играть для тебя столько раз, сколько ты захочешь, Томми. Я позволю тебе
победить меня, когда мы будем устраивать спарринги. Я позволю тебе заплести
мне волосы или даже отрезать их, если ты захочешь. Все, что захочешь, просто
держи глаза открытыми.
На них упала тень в форме крыльев, которые Томми видел только однажды,
когда Он вылетел из окна его спальни и навсегда исчез из их жизни. Или не
навсегда. Томми попытался поднять голову, чтобы увидеть лицо отца, но боль
была слишком сильной.Теперь Уилбур прижимал брата - уже не младенца, но все еще такого
маленького - к груди, пока они шли по-тихому, пустому лагерю. Уилбур снова и
снова повторял слова, которые впервые сказал брату много лет назад, как
заклинание или молитву, чтобы вернуть его к жизни.
«Я буду любить тебя вечно, я буду любить тебя вечно, я буду любить тебя
вечно.»
Но на этот раз Томми не проснулся..