О любви
В глаза смотрел он нежно и печально.
Постукивая пальцем по столу.
Казалось, ветер, солнце одичало,
все утекло толь в бездну, толь во мглу.
Нет силы врать и улыбаться лживо.
Касаться пальцами прекрасного плеча.
Ох, как палящим ее тело было.
С подобной страстью руку жгла свеча.
Он мог молчать, но ложь не грела разум.
И с каждым днем терзала плоть души.
Но как сказать, в подробностях и сразу,
Что у него есть дочь, жена и старший сын.
Прости Господь, что я молчал так много.
И все скрывал - боялся потерять.
Я не любил так раньше, даю слово.
И с губ ее готов хоть ад принять.
Не отнимай единственную сладость.
Вреда не причиняй, прошу, молю.
Какой бы не была моя нелепа слабость.
НЕ ОТНИМАЙ, ведь я ее люблю.
Красивые уста, глаза, и вовсе не игрушка.
Прелестный промежуток у груди.
Она всего лишь юная девчушка.
Но для него прекрасней не найти.
"Прости родная, должен объясниться,
ведь ты обязана все это знать давно.
И вправе проклинать меня и злиться:
Имею сына, дочь, хорошую жену.
Я знаю, грех мой искупить нельзя,
И ангелы не смогут мне быть в помощь.
Но возле шеи у любви скользя.
Мы лезвием объединимся в полночь".
Он говорил. Она смотрела в небо.
Казалось, мир исчез под синевой.
И вроде не было того ночного лето,
Где отдыхали, целовались под луной.
Лишь тучи темные и серые туманы.
Лишь громкий смех, и громкие шаги.
По улице ходили чьи-то мамы.
И может быть ее среди других .
Он вынес лезвие, что маялось в шкафу.
И тихо направлялся к ней, любимой.
Хотелось целовать ее. Живу.
Но у любви рабы все уязвимы.
Он прошептал последние слова:
"Ты хочешь жить? Поверь, я не позволю!
Пока еще горят твои глаза.
Давай объединимся нашей кровью".
Последний шорох и последний вдох.
Последние "люблю, прощай, прости"
Но только в этом всем, увы, подвох.
В раю, наверно, не увидятся они.
Кайзи
