🔼🔽

Тело обычно покалывает, в голове мысли рой, а на языке привкус шоколада. Смотрю немного в сторону, кротко и редко на губы, в глаза боюсь, и уже кажетя забыла какого они цвета. Но точно навсегда запомню голос и смех, духи и походку. Собираю по крупицам прикосновения, нежность и сокровенные разговоры, песни и фотографии. 
          
          Держусь, чтобы не написать первой, не выглядеть слишком счастливой, когда видимся, не покрываться красными пятнами, когда говорим. Стараюсь быть другом, не говорить слишком много и не о глупостях, не нервничать, не заикаться, не выглядеть глупой. 
          
          Не понимаю, почему к тебе так тянет, почему они тебя бросили, и почему ты не видишь меня. Чувстую трепет, когда ты улыбаешься, тревогу, когда грустишь и беспомощность, когда хочу поцеловать. Хочу сидеть рядом, свозить тебя в Рим и рассказать про искусство, лечь на теплый пол и смотреть в потолок, говорить. 
          
          Не хочу плакать, переживать, если ты не пишешь мне и снова плакать, если твои песни не про меня. Устала ждать, возваращаться к тому, что чувствовала давно, что снишься мне и что постоянно в моей голове.

А я как обычно, пишу, когда чувствую, что все пропало. 
          Хотя уверена, что завтра и не вспомню. 
          
           
          Влюбилась. 
          
          А в душе цветут ромашки, 
          Расплывается по венам кровь. 
          Она влюбилась по уши, бедняжка, 
          Пробила в сердце корки льдов. 
          
          Разбросала в доме чувства лепестков, 
          Измучила себя опять вопросами. 
          Запомнила название его духов, 
          Они словно пахли грозами. 
          
          Она забылась теплотою тела
          Нежностью, игристым смехом, 
          Она вновь и вновь немела и краснела, 
          Когда смотрела на него, куда угодно только не в глаза. 
          
          В ней кажется останется это на долго, 
          Как тоска пронзает болью ребра, 
          И как нелепо выглядят предлоги, 
          Которые расскажет по дороге. 
          
          Она заучит тексты песен, 
          Что он играет для других. 
          Напишет уйму строк о том как мир наш тесен, 
          Запишет напоследок горесть чувств немых. 

Опустошнные, хрустальные бокалы ваших душ,
          Должны были наполниться кристалликами боли.
          А искрящиеся когда-то теплотой глаза,
          Пролить отчаянные слезы скорби.
          
          Вместо унесённых ветром в пропасть слов,
          Ваши голоса должны были произнести прощение.
          А холодные ладони, спрятанные в темные карманы брюк,
          Позволить успокоить напряжённое тревогой тело.
          
          Тогда вы стали бы сильней, сохраняя человечность,
          Вы бы не нуждались в вечности, чтобы всё исправить.
          Вам хватило б сделать шаг, чтобы завершить начало.
          Вам хватило одной жизни, чтобы проживать ее счастливо. 
          
          

Старые лифты, скрипучие и такие медленные. Будильник на пять утра и сухой завтрак. Длинные и сонные поездки в холодном автобусе.  Солнечный и теплый день в начале февраля. Яркий и ютный свет, который падает в окно многоэтажки.
          
          Старая музыка с виниловых пластинок, черно-белые фильмы без звука и потёртые от старости книги. Стихи Тютчева и Мандельштама, переведенные на немецкий. Закладки на картины, заметки на места в картах. Кислые аскорбинки  на двоих во время прогулок, сопровождающиеся звонким смехом или тихими разговорами влюбленных, а ещё сладкие мандаринки на голодный желудок в морозную стужу.
          
          
          
                                                           Из истории, что так и не была дописана. 

Ты - я - пионы 
          
          Твоя шрапнель тогда была заряжена пионами.
          Однако, боль пронзала как и от круглых пуль. 
           Ты отдал свой приказ "на поражение",
          Я мертвыми надеждами шептала "раз, два, три".
          
          Мы тот час перестали быть влюблёнными,
          Забыли чувственный апрель и май.
          Твои мечты остались потаёнными,
          Мои - на этот раз завернутые в тюль.
          
          Мое последние желание заполнить пустоту  цветами. 
          Поэтому твоя шрапнель была заряжена пионами.
          Они в саду цвели моей любовью,
          В твоих глазах опали ещё до весны.
           
          
          
          
          
          
          
          

Привет❤️❤️❤️как дела 

Сегодня, чистя свой телефон от ненужных скринов, я наткнулась на одну до боли знакомую фотографию. Она всегда вызывала во мне чуткие и теплые чувства. От нее будто веяло трепетом, какой-то заботой и уютом. Я поняла, что больше всего скучаю по этим ощущениям и мне тут же вспомнился отрывок, который я писала, казалось бы в далёком феврале этого года:
          
          "Он был очень крепким, широкоплечим и высоким, она бы даже сказала статным. Часто можно было бы заметь его серьезность и, возможно, холодность. Но все это терялось, стоило ему расслабиться. Это поражало и удивляло, цепляло и даже завораживало. Вся эта мужественность ломалась при каком-то лёгком движение и превращалось в наивное и по-детски нежное состояние. В один момент он превращался в чуткого и забавного парня. Его глаза начинали выражать не то сочувствие, не то отчаяние. Но они точно не теряли искренности, какой бы она ни была."
          
          
          Я бы хотела закончить все это дело, но к сожалению, чувства, что жили во мне потухли. И даже самые яркие фотографии не способны их вызвать снова. 
          
          

Привет❤️ как твои дела? 

а между вами, выдуманные мною нити,
                                 искренние чувства, сильная любовь.
                            а между прочем, это всё случайно,
                                                      просто вдохновение заиграло вновь.
          

Я давно не писала стихи. 
          И сейчас хотела написать что-то по весенне нежное, воздушное и вдохновляющее на любовь. А получилось ... А что получилось, то? 
          
          
          ***
          
          
          Мы так и не коснулись той свободы,
          Скорей сгорели под безразличием ночи.
          Ты так и не увидел мои лиричные восходы,
          Стрелял безмолвные, в мишень,  лучи.
          
          Я думала, мы сохраним те небосводы, 
          Но ты забрал нарочно все ключи.
          Ты отправлял по венам теплоходы,
          А я ждала тебя, прости. Ещё раз лучше промолчи. 
          
          Ты запиши все наши трепетные эпизоды,
          Особенно ту нежность губ на нежном теле.
          Теперь уж мы - чужие пешеходы,
          Вся искренность и честность с рассветом  улетели.