Джоанна Дуглас

запершись в своей комнате и выключив свет, ты маструбируешь на несмелые подростковые фантазии, заправленные плохими нц, удаленным из истории поиска, но навсегда отпечатавшимися на внутренней стороне неокрепшего сознания,
          ты чувствуешь себя грязной,
          ты надеешься, что тебя не застукают, но в тайне хочешь этого,
          носишь чересчур короткие шорты,
          выходя из душа, не запахиваешь халат,
          расстёгиваешь три верхние пуговице на блузке перед уроками химии и безжалостно флиртуешь со своей молоденькой учительницей,
          а потом, когда она задерживает на твоей заднице, едва прикрытой шестью сантиметрами школьной юбки, взгляд,
          ты называешь ее озабоченной и жалуешься отцу,
          а ночью снова удовлетворяешь себя,
          вспоминая её случайные (?) касания
          (мел там)
          (пожалуйста, возьми тряпку)
          (садись, нам нужно поговорить о твоих оценках по химии) 
          и преследуя нетленный образ Твигги,
          блюешь в школьном туалете,
          укорачиваешь юбку,
          затяжная булимия
          лечит от комплексов 
          по поводу ляжек
          и жирной задницы.
          ты хочешь нравится
          конкретно ей
          и в целом, на самом деле
          всем
          
          но, кажется, сначала нужно понравится
          самой себе.

О, поклонница Буковски. Моё почтение)

Вернуться к прозе?

Пожалуйста, напишите, что вы думаете по поводу "сказки" ?
          Я слишком в неадеквате, чтобы оценить самой.
          Ее не надо убрать из сборника? 

Вокруг всегда много людей. 
          Высоких и низких. 
          Откровенно жирных и навсегда недовольных анорексичек и булимичек, застрявших между отметкой в сорок и ноль килограмм. Иногда нормальных –  в смысле, для нынешней моды. Очень редко – забивших болт на то, в каком отделе они покупают себе одежду.
          Рыжих, блондинов, брюнетов, шатенов. 
          Лысых.
          На каблуках, в кедах и резиновых сапогах. В домашних тапочках с дебильными розовыми помпонами. 
          В платьях, юбках, джинсах, шортах, штанах и слишком больших рубашках – оверсайз неоновыми буквами в дерьмовом бутике с ненормальными ценами.
          Алкоголиков, наркоманов, шлюх, курильщиков, писателей, зэчек, развратных школьниц, буддисток, пророков, монашек, сексуальных маньяков, врачей, сумасшедших и просто плохо обследованных.
          Тех, кого хочется хорошенько приложить головой об стену и тех, о ком можно думать, думать, думать. Бес-ко-неч-но.
          Самых разных.
          Но больше всего всегда одиноких людей.
          Вокруг.
          Не рядом.
          Во-круг.
          Вроде бы близко, но на самом деле чертовски далеко. 
          Да, вокруг всегда много людей. 
          Высоких и низких. 
          Откровенно жирных и навсегда недовольных анорексичек и булимичек, застрявших между отметкой в сорок и ноль килограмм. Иногда нормальных –  в смысле, для нынешней моды. Очень редко – забивших болт на то, в каком отделе они покупают себе одежду.
          Рыжих, блондинов, брюнетов, шатенов. 
          Лысых.
          На каблуках, в кедах и резиновых сапогах. В домашних тапочках с дебильными розовыми помпонами. 
          В платьях, юбках, джинсах, шортах, штанах и слишком больших рубашках – оверсайз неоновыми буквами в дерьмовом бутике с ненормальными ценами.
          Алкоголиков, наркоманов, шлюх, курильщиков, писателей, зэчек, развратных школьниц, буддисток, пророков, монашек, сексуальных маньяков, врачей, сумасшедших и просто плохо обследованных.
          Тех, кого хочется хорошенько приложить головой об стену и тех, о ком можно думать, думать, думать. Бес-ко-неч-но.
          Самых разных.
          Но больше всего всегда одиноких людей.