Энола Холмс и секрет серой печати

Глава четвёртая.

Следующие два дня я провела в постели. Говорить мне было тяжело, и я жестами объяснила миссис Таппер, что у меня болит горло; подхватить простуду зимой проще простого, так что хозяйка с легкостью мне поверила. А высокий воротник моей ночной сорочки скрыл от нее отметины на шее.

Сама я пребывала в растрепанных чувствах, и уют домашней одежды и теплой комнаты меня не утешал. Конечно, в детстве я не раз падала с велосипеда, лошади, деревьев и привыкла к физической боли, но боль, столь грубо и бесцеремонно причиненная мне другим человеком, выбила меня из колеи. От супов и варенья, которые приносила миссис Таппер, я отказывалась не только из-за саднящего горла — меня не отпускала тошнота, вызванная отвращением к душителю, способному на столь коварное преступление.

Меня трясло от его подлости и наглости... Нет, не просто наглости. Я не могла подобрать нужного слова для этого злодейства.

Наверное, дело было в шнуре.

Каким же надо быть бездушным, чтобы душить несчастных девушек орудием из трости вроде тех, которыми колотят детей в школах, и детали корсета! Интимного предмета женского гардероба, с помощью которого их затягивают в нелепые платья, делают из них украшение общества, доводят до обмороков, серьезных травм и порой даже до смерти! Я сама ускользнула от братьев в первую очередь ради того, чтобы избежать жестких корсетов. Чтобы не оказаться в пансионе, где мне попытаются вдвое ужать талию. А теперь меня чуть не задушили шнуром от корсета?!

И зачем? Что у меня хотели украсть?

И почему использовали такое причудливое оружие?

В самом ли деле преступником был мужчина? Или на меня напала сумасшедшая?

У меня не было ответов на эти вопросы.

К третьему дню я немного оправилась и, хоть у меня и было неспокойно на душе, вернулась в бюро доктора Рагостина, где уютно устроилась в кресле со стопкой свежих газет, накопившихся за время моего отсутствия.

Мое послание для мамы уже появилось в газете — я отправила все экземпляры на Флит-стрит по почте, — а ее ответ пока не напечатали.

Впрочем, ожидать его было рано. Но я все равно ждала. Мне хотелось...

Нет, так не пойдет. Жалею себя как дите — хочу к мамочке. А что бы она мне сказала, будь она сейчас рядом? И гадать не надо: «Ты и одна прекрасно справишься, Энола».