-Поздравляю, у вас мальчик! — радостно поздравил мужчина, принимавших участие в родах. Мидория лежал и почти не понимал, что происходит. Он несколько часов мучился и…все? Неужели все закончилось? — Можно я посмотрю на моего мальчика? — спросил Изуку, немного повернув голову в бок. — Конечно, — медсестра дала младенца на руки Изуку. Изуку заглянул под полотно и увидел гетерохромные глазки, которые смотрели на него. По щекам потекли маленькие слезы.
-Боже… Весь в отца. Только глаз другого цвета. Хех, — и ведь правда, у младенца правый глаз был зеленый, а другой нежно голубой. Волос пока что, естественно, не было, из-за чего нельзя было особо узнать, заметно ли, что он ребенок Тодороки или нет. Со временем он узнает. — Тебя будут звать Минори, — зеленоволосый улыбнулся, смотря в эти необычные зрачки. Ребенок совсем не плакал, ну… Как родился плакал конечно, но сейчас и звука не издает. Маленький Минори смотрит на него своими глазками, иногда — по сторонам. — Медсестра, как долго нам нужно тут находится? — задался вопросом Мидория, посмотрев на женщину, сидящую рядом. — До полного выздоровления, ну, а если точнее, то две недели максимум, — она встала и, взяв осторожно ребенка у Изуку, отправилась с ним в детское отделение для новорожденных. После нескольких часов Изуку уже был в своей палате. Он лежал и смотрел в окно, которое было рядом с его кроватью. Описывать комнату особо не к чему, так как большинство и так в известие. Белые стены, шкаф с разными книгами, капельница, ну и еще пару всяких вещей. Изуку пока смотрел в окно, заметил какого-то человека. Он был в черной куртке, с черными очками на глазах. Даже для Изуку это стало подозрительно. Следя из окна, как тот мужчина идет все ближе к больнице, он заподозрил что-то неладное. Интуиция не желала оставлять лучшего. Мужчина зачем-то заглядывал в окна, как будто ища кого-то. Вдруг он посмотрел еще и в окно парня, зачем-то остановился, смотря именно на него. Изуку отсел от поля зрения. Находился Мидория на третьем этаже. Больница не маленькая. Всего тут пять этажей. Каждое окно могло являться палатой. Тот мужчина рывком пробежал в здание. Изуку по правде стало страшно, но не за себя, а за сына.
