Корона Героев (Завершено)

Часть 2: Глава 18

Зима для Аэрин пролетела в один миг, несмотря на кошмары о человеке с глазами ярче драконьих, одетом в красный плащ. Снег растаял слишком быстро, и слишком быстро набухли на деревьях первые тугие почки, и первые бойкие лиловые ростки раздвинули сухую прошлогоднюю траву. В воздухе висел плотный, насыщенный аромат, и Аэрин продолжала видеть всякое в тенях краем глаза и слышать высокий смех, не зная, мерещится ей или нет. Порой, слыша или видя нечто подобное, она резко оборачивалась к Люту, который в этот момент нередко таращился в пустоту перед собой с рассеянной и глупой улыбкой на лице.

— Ты ведь на самом деле вовсе не одинок здесь наверху? — сказала она как-то раз и удивилась, ощутив нечто, подозрительно напомнившее ревность.

Лют перестал таращиться в пустоту и серьезно взглянул на ученицу:

— Нет. Но мои… друзья… очень застенчивы. Еще хуже, чем я.

— Все равно я скоро уеду, — сказала Аэрин. — И тогда они вернутся к тебе. Осталось недолго.

Лют ответил не сразу:

— Да. Не так уж долго.

Аэрин вытащила Талатово седло и прочее снаряжение, начистила все и смазала кожу маслом. По ее просьбе Лют выдал ей кусок плотного холста и узкие полоски кожи, и она соорудила простой нагрудник, ибо шейного ремня не хватало, чтобы надежно удерживать седло в прямом положении. А еще она сшила кожаный кошелек для драконьего камня, хранившегося у нее под уголком матраса, и повесила его на шею на шнурке. Она часами терла Талата скребницей, и зимняя шерсть поднималась вокруг них облаками, а Талат корчил ужасные рожи от наслаждения и благодарности.

Однажды в вечерних сумерках Аэрин вошла в серый зал, оставляя мокрые следы, поскольку перед этим смыла с себя изрядное количество белой шерсти и пыли в купальной. В зале был Лют, он разворачивал сверток с мечом. Ткань была черная и ветхая, словно от непомерной старости, но ножны сияли белым серебром, а вставленный в рукоять большой драгоценный камень пылал огнем.

— О-о-о, — выдохнула Аэрин, подходя сзади.

Лют обернулся и улыбнулся ей и, держа ножны лоскутом рваной черной ткани, протянул ей рукоять. Аэрин ухватила ее без колебаний и почувствовала, как гладкая, будто стекло, рукоять легла ей в руку, точно влитая. Она вытянула клинок из ножен, и тот на мгновение вспыхнул, пронзив светом самые дальние тени во всегда сумрачном Лютовом зале, и послышалось эхо громового раската, оглушившего и рыжую женщину, и высокого белокурого мужчину. Однако ни та ни другой ничего не слышали. А затем в руках у нее снова был просто меч, слегка поблескивающий в свете очага, с большим синим камнем в навершии рукояти.