Нэнси и Сид. История убийственной любви.

Рождение Сида Вишеса. 10 мая 1957 год.

Повествование от лица Энн Беверли:

Я оттягивала этот момент так, как только могла и была бы не против спровоцировать омотацию, только чтобы эта ошибка от моего нынешнего партнера не появилась на свет. Мне пришлось растормошить Джона, который, так же сильно, как и я ненавидел чадо, что сидело у меня под сердцем. Нехотя, он вызвал скорую, которая забрала нас обоих в больницу. На протяжении всей поездки он, будто, притормаживал появления младенца различными едкими фразами, вылетающими из его поганого рта, подобно стрелам. Не истекала бы я холодным потом, начала бы браниться на него, отвечая такими же оскорблениями.

Если же Джон Ритчи так не желал появления сына, то зачем настоял на том, что ребенка будет звать в честь него. Без моего согласия он также приплюсовал к и так полностью идентичным его же инициалам имя Саймон. Если дитя ему настолько противно, то по какой причине он не позволил мне выбрать ребенку достойное имя? Была бы моя воля, я бы назвала сына Грегори или же Стивен. В любом случае, они более достойны, чем имя, которое носит половина Великобритании.

Несколько акушерок налетело на меня сразу же, как я ступила на территорию больницы, они мигом подхватили меня и сию же секунду понесли в специальную палату. Страдая от адских болей, я краем уха услышала короткий, но врезающийся в память диалог, меж Джоном и одной из медсестер:

-Вы отец будущего ребенка? Джон Ритчи, верно? Не желаете присутствовать на родах?

-Умоляю мисс, я уже вдоволь насмотрелся на ее детородные органы. Полнейший срам.

Уложив меня на кушетку, трио из умелых санитарок, не теряя времени, натянули перчатки и принялись совершать все необходимые действия. Крайне ловко и умело, хочу заметить. Однако, это не отменяло того факта, что я, как и Джон не желали появления ребенка и где-то в душе, я искренне хотела, чтобы те акушерки, что принимали у меня роды с ужасом и печалью в глазах глянули на меня, раздумывая, как бы максимально мягко сообщить мне о том, что Джон Саймон Ритчи не выжил. Клянусь, я бы больше не совершала таких ошибок, в тот же день рассталась бы с отцом младенца, впредь больше не позволяя неодобренным моим сердцем мужчинам совершать какие-либо неконтролируемые действия с моим собственным телом.

Должна признать все эти санитарки были мне откровенно противны. Однако это я осознала только тогда, когда перестала изнеможённо выдавливать из себя стоны. Мои ярые мечты, увы, не стали явью и довольная акушерка, которая, по всей видимости, была самой молоденькой и не опытной, замотав маленькое чадо в белую ткань, поднесла его ко мне. После всего пройденного я все еще истекала потом, эти 10 часов тянулись длиннее, чем вся моя жизнь.
Никто не получил моих слез радостей. Или чего они вообще ожидают от всех вот-вот родивших женщин? Я брезгливо отвернулась, отгородив от себя смоток с Джонни внутри.

-Уберите от меня его! Я не хочу видеть этого ребенка!-воскликнула я, фыркнув. Сестра же в негодующей панике поглядывала на меня, раздумывая, что же делать в подобной ситуации.

Рассчитывать на внезапный приезд Джона не стояло бы, ибо он смылся буквально сразу же, как переговорил с женщиной, предлагающей ему поприсутствовать на родах. Если уж он вдоволь насмотрелся на то, что является прямой проблемой появления младенца, во всех смыслах моих слов, то я с радостью, к чертям бы прогнала его из дому, вместе с ребенком, благодаря которому я теперь являюсь заложницей наипротивнейших рутин.

После моих долговременных отказов и пререканий, медсестрам все же удалось впихнуть мне этого дьявольского сына. Он пронзительно визжал, что еще больше выводило меня из себя. Это дитя ничем не отличалось от всего шквала малолетних ангельских душ, которые рождаются по ошибке.
Мне помогли одеться, ибо я была не в том состоянии, чтобы сделать это самой. Взяв Джонни в руки, я была уже готова идти, хоть и еле держалась на ногах. В Лондоне было поистине тепло, влажно, а вечером даже слегка душновато. Следовало бы переправить меня домой на машине, но, увы, я не хотела видеть Джона или кого-либо еще. Даже осознавая тот факт, что могу откинуться по дороге от усталости, все равно настояла на том, чтобы идти в одиночку.

-Ваш муж разве не заберет вас?-негодуя, задала вопрос одна из принимавших роды.

-Он не мой муж.-эту реплику в мою сторону я посчитала буквально оскорблением, ведь Джон Ритчи - исчадие ада. Аморальный кретин четкий портрет, которого сохранялся в моей голове.

-Ох...-выдохнула она, потерев лоб.-Прошу прощение, отец ребенка, он...разве не заберет вас?

-Я вправе и сама дойти до дома со своим сыном. Всего доброго.-не дождавшись ответа, я раз и навсегда распрощалась с этим местом, после чего, поковыляла по Блэкхиту.

Изредка я поглядывала на рыдающего младенца. Пусть я не изучила ничего, что связно с беременностью, родами и в конце концов с маленькими детьми, я была наслышана о том, что новорожденные всегда кричат при рождении; это считается более чем хорошим знаком, но только для тех, кто в нетерпении ожидал появления ребенка.

-Вот такая у тебя непутевая мать...-промолвила я, обратившись к своему источнику пронзительного крика.-Я научусь любить тебя только в том случае, если ты не пойдешь по стопам своего паршивого отца, идет?-в ответ лишь неугомонный крик.-Чувство ответственности так дерьмово, Джонни...-говорила я, уходя вглубь Лондона.