СКУДНЫЕ МЫСЛИ

Есть зеркало одно на свете

Есть зеркало одно на свете,
Что в забытье сияет и блестит,
И всё оно покрыто тканью, плетью,
Ведь людям никогда оно не льстит.

А как известно – это так негоже,
Ведь отражения нахваливать должны,
Но вот оно – ты погляди, уродец,
В кошмары обернет любые сны!

И оттого его закрыли люди,
Чтоб жить во лжи и горести не знать,
Комплимент всегда приятней сути,
А коль не так — то им не нужно брать!

Но любопытство тоже грех коварный,
Который в души людям забежал давно,
И вот сейчас под громкий звук фанфары,
Срывает человек старое полотно!

И открывает для себя стекло он,
Что ново, ярко – хорошо блестит!
И быстро смотрит в своё он отражение,
Ведь так умело оно его манит!

Но что он видит? А он сам не знает.
Он видит то, что видел и всегда —
Хорошо пальто, сережки, бакендарды,
Обычное лицо без тени гнета, зла.

И долго смотрит он — не понимает,
А что должно быть с зеркалом не так?
Ведь чистое оно и не хромает
Как не поверни — хоть так, хоть сяк.

И чуть расстроившись, уходит сей мужчина,
А вслед за ним бабулька здесь-сейчас,
Ведь так охота поглазеть ей лично,
Что зеркало в себе скрывает в этот раз!

Становится напротив ее личность,
И видит тупую, старую каргу!
Что отчего-то мерзкая, и видится в ней гадкость,
И злиться старая: "Ишь, кысь отсюда, тьфу!"

И как не повернётся эта бабка:
То крыса мерзкая, то жалкая карга,
А отчего — она не понимает,
Ведь морда крысы — её черта лица!

И эта прочь уходит злая,
Проклятьями осыпав чистое стекло,
А ей на смену девка-хулиганка,
Которая оставила село.

Малышка эта смотрит робко,
Чуть только личико открыв стеклу,
И удивляется – ах, сколько-сколько,
Веснушек осыпало её щеку!

Девчонка та в смятении, испуге —
Себя такой красивой видит в первый раз!
И нету больше мелкой той хапуги,
Ведь ей на смену – золота окрас!

И девочка смеется – как красиво,
Ведь платье видит лучше, чем на ней сейчас.
И волосы красивы: так же руки,
Что изменились к лучшему подчас!

Смеясь, прочь убегает ее личность,
И зеркало теряет всех гостей —
Его в посредний раз ведь навестили!
И здесь оно теперь до древностей.

А уходящие ведь все забыли,
Отчего так видели себя —
Как жизни личные они все проводили,
Так сталось их обличье говорить: "Ты — я".

Мужчина первый для себя знал цену,
И пакости свои он тоже знал,
И что тогда вскрывать в том отражение,
Которое давно он понимал?

А бабка старая себя совсем не знала,
И думала себе: "Я хороша!"
А зазеркалье высказало правду,
Которая совсем не ласкова была.

Девчонка хрупкая для всех была погана:
Чумазая, худая – просто страх!
Но тех, кого в лицо та лично признавала,
То те о ней: "Хорошая, ах-ах!"

И оттого все зеркало давно закрыли:
Ведь много в мире тошных крыс-людей,
Которые свои изъяны быстро скрыли,
И зеркало запрятали скорей...