Входит банкир.
Садись, банкир. Ты весь забрызган грязью. Откуда ты?
Банкир. Я тридцать шесть часов провел в пути, чтобы помешать вам совершить безумный поступок.
Архиепископ. Безумный поступок?
Банкир. Вы хотите зарезать курицу, которая, что ни год, приносит вам золотое яичко.
Архиепископ. О чем ты говоришь?
Банкир. О вашем городе Вормсе. Мне сообщили, будто вы его осаждаете. Если его разграбят ваши войска, вы разоритесь сами и разорите меня. Неужто в ваши годы пристало играть в полководцы?
Архиепископ. Не я бросил Конраду вызов.
Банкир. Может, и не вы, но кто мне докажет, что не вы заставили его бросить вызов вам?
Архиепископ. Он мой вассал и обязан мне повиноваться. Но дьявол внушил ему призвать рыцарей к мятежу и стать во главе их.
Банкир. Чего он желал прежде, чем восстать? В чем Вы ему отказали?
Архиепископ. Он желал всего.
Банкир. Ладно, оставим Конрада. Конечно, раз его разбили, агрессор - он. Но ваш город Вормс...
Архиепископ. Вормс - мое сокровище! Вормс - любовь моя! Неблагодарный Вормс восстал против меня в тот самый день, когда Конрад пересек границу.
Банкир. Очень дурно с его стороны. Но из этого города поступает три четверти ваших доходов. Кто будет вам платить налоги, кто возместит мне то, что я роздал в долг, если вы, подобно Тиберию, на старости лет перебьете своих горожан?
Архиепископ. Они причинили урон священникам, заставили их укрыться в монастыри, оскорбили моего епископа и запретили ему покидать свой замок.
Банкир. Пустяки! Они не восстали бы, если бы вы их к тому не вынудили. Насилие хорошо для тех, кому нечего терять.
Архиепископ. Чего же ты хочешь?
Банкир. Чтоб вы их помиловали. Пусть заплатят изрядную дань - и позабудем об этом.
Архиепископ. Увы!
Банкир. О чем вы вздыхаете?
Архиепископ. Я люблю Вормс, банкир. Я великодушно простил бы город и без уплаты дани.
Банкир. За чем же дело стало?
Архиепископ. Не я начал осаду.
Банкир. А кто же?
Архиепископ. Гёц.
Банкир. Кто это Гёц? Брат Конрада?
Архиепископ. Да, лучший полководец Германии.
Банкир. Что ему нужно под стенами вашего города? Ведь он ваш враг?
Архиепископ. По правде говоря, я и сам не знаю. Поначалу - союзник Конрада и мой враг, затем - мой союзник и враг Конрада. А теперь... У него переменчивый нрав, мягче о нем не скажешь.
Банкир. Зачем же вам понадобился такой ненадежный союзник?
Архиепископ. Разве у меня был выбор? Он вместе с Конрадом вторгся в мои земли. К счастью, я узнал, что между ними возник раздор, и тайно обещал Гёцу земли его брата, если он возьмет мою сторону. Не оторви я его от Конрада, война давно была бы проиграна.
Банкир. Итак, он перешел на вашу сторону вместе со своими войсками. А потом?
Архиепископ. Я поручил ему охрану тыла. Должно быть, он соскучился. Как видно, он вообще не любит гарнизонной жизни. В один прекрасный день он привел свои войска под стены Вормса и начал осаду города, хоть я его и не просил.
Банкир. Прикажите ему...
Архиепископ печально улыбается, пожимает плечами.
Он вам не подчиняется?
Архиепископ. Разве полководец на поле боя когда-либо подчинялся главе государства?
Банкир. Словом, вы у него в руках.
Архиепископ. Да.
Снова освещены крепостные стены.
Гeрлах (входя). Совет решил послать парламентеров к Гёцу.
Гейнц. Вот как... (Пауза.) Трусы!
Гeрлах. У нас одна надежда - Гёц выставит неприемлемые условия. Если он таков, как говорят, то не захочет даже, чтоб мы сдались ему на милость.
Банкир. Может, он хоть имущество пощадит?
Архиепископ. Боюсь, он не пощадит и людей.
Шмидт (Герлаху). Но почему же? Отчего?
Архиепископ. Он рожден в блуде, он никогда не знал отца. Ему одна отрада - чинить зла.
Гeрлaх. Свиное рыло! Ублюдок! Он любит зло! Раз он хочет разграбить Вормс, горожане должны сражаться до последнего.
Шмидт. Если он и решит стереть город с лица земли, то не станет об этом оповещать заранее. Просто потребует, чтобы его впустили, и пообещает ничего не тронуть.
Банкир (возмущенно). Вормс должен мне тридцать тысяч дукатов, нужно остановить все это тотчас же! Отправьте ваши войска против Гёца.
Архиепископ (подавленно). Боюсь, как бы он их не разбил.
Зал архиепископа погружается во мрак.
Гeйнц (Насти). Значит, мы и впрямь разбиты?
Насти. Господь на нашей стороне, братья. Нас не могут разбить. Этой ночью я выйду за стены города и проберусь через вражеский лагерь до Вальдорфа, за неделю я там соберу десять тысяч вооруженных крестьян.
Шмидт. Как мы продержимся неделю? Они сегодня вечером могут открыть ворота врагу.
Насти. Наше дело не допустить этого.
Гeйнц. Ты хочешь захватить власть?
Насти. Нет, еще не время.
Гeйнц. Что же делать?
Насти. Нужно толкнуть богачей на такой шаг, чтобы они стали бояться за собственные головы.
Все. Как ты этого добьешься?
Насти. Только кровью.
Освещается площадка под крепостной стеной. У лестницы, ведущей к дозорным постам, сидит, уставившись в одну точку, женщина, ей 35 лет, она в лохмотьях. Мимо проходит священник, читая на ходу молитвенник.
