Я тебе не верю

Вдох. Выдох.

Просто сон. Это просто сон. Всё в прошлом. Успокойся, девочка...

Сон ещё не совсем улетучился из головы, и, где-то на задворках сознания, всё ещё отчётливо слышался пробирающий до костей смех Беллатрисы.

Гермиона села в пастели, откидывая намокшие от пота волосы с лица. Пальцы нашли омерзительные бугристые буквы на предплечье, они зудели и ныли, хотелось содрать их вместе с кожей, лишь бы не видеть и не чувствовать их. Никогда.

Очень быстро она поняла, что обычные заживляющие зелья и эликсиры бессильны против её проблемы. «Грязнокровка». Эта надпись на её руке была пропитана ядом ненависти дарителя, она вобрала в себя порцию тёмной магии, что склизкими волнами исходила от Лестрейндж.

Шрамы не проходили. Заживали ненадолго, но снова воспалялись, временами, опухая и кровоточа. Гермиона перепробовала все зелья мадам Помфри, но ничего не помогало. Целительница разводила руками в недоумении, и девушка снова и снова покидала Больничном крыло ссутулившись и хмуря брови.

Уже несколько месяцев она изучала фолианты по колломедицине, засиживаясь в школьной библиотеке до поздна. Безрезультатно... Решения своей проблемы она так и не находила. Большие надежды она питала в отношении Запретной секции, но с этим как раз, были проблемы...

Во время битвы за Хогвартс замок подвергся частичному разрушению. Реконструкционные работы всё ещё велись. Не обошли стороной разрушения и библиотеку. Большая часть, за исключением дальнего крыла, была восстановлена, и школьникам было дозволено посещать хранилище. Но вот запретная секция всё ещё была недоступна, как и часть крыла, граничащего с ней, выходящего окнами на Чёрное озеро. Магия, таившаяся в старинных "тёмных" фолиантах и потревоженная мощными заклятиями, расползалась мрачной паутиной по стенам, впиталась в стеллажи и книги, окутала угрюмым маревом всё вокруг в радиусе десятка метров. Невыразимцам из Министерства ещё предстояло здесь поработать, а потому, проход сюда был под строжайшим запретом.

Геомиона устало потерла переносицу и перевела взгляд на часы. Половина двенадцатого. Ночь только вступила в свои владения, а сна уже ни в одном глазу.

Раздумывая всего мгновение, гриффиндорка решительно откинула одеяло и поднялась с постели. Еле слышно, чтобы не разбудить соседок по комнате, она нацепила свитер прямо по верх пижамы, сунула ноги в кеды, схватила с тумбочки резинку и палочку и бесшумно выскользнула из спальни.