Still loving you

10. Маленькое сердце, продолжай биться

Tommee Profitt, Fleurie  - In My Blood

Строка из песни используется в качестве названия главы

***

Ужас накатывает волнами, как и непрошенные слезы страха, потому что на его глазах из Галфа по капле вытекает жизнь, а он ничего не может с этим сделать.

Да, в исторических фильмах у раненых эффектно выдергивают попавшую стрелу и зажимают чем-то рану, но они не в кино, а рисковать этим мальчиком Мью просто не может. Поэтому кричит каким-то совершенно безумным голосом, пугая окружающих:

- Вызовите скорую! Быстро!

А сам трясущимися руками пытается зажать рану возле металла, пронзившего спину в области лопаток слева. И старается не думать о том, как близко к сердцу прошел этот подлый штырь, который нанизал на себя Галфа и заставляет того с каждой секундой слабеть все больше, теряя жизненные силы.

Кровь струится по его рукам, достигает локтей, пачкает одежду и звонкими каплями бьет о плитку пола, но Мью всего этого не видит, потому что молится всем богам этого мира.

Чтобы губы Галфа синели не так быстро.

Чтобы его кожа бледнела не так стремительно.

Чтобы тот боролся за свою жизнь.

Чтобы медики успели и спасли его жизнь.

Кто-то начинает оттаскивать его от Галфа, но Мью, не глядя, отталкивает "доброжелателя" локтем и изо всех сил снова зажимает рану до тех пор, пока боковым зрением не улавливает знакомую форму парамедиков. И только после этого он позволяет зажатым судорогой рукам расслабиться, передавая Галфа в ведение специалистов.

Те взволнованно переглядываются, но отточенными профессиональными движениями пережимают кровотечение повязками, быстро укладывают парня без сознания на носилки и тащат их в машину скорой помощи. Мью подрывается в сторону гримерки, где сложены его вещи, хватает сумку и еле успевает придержать рукой закрывающуюся перед самым его носом дверь:

- Я с вами.

- Но могут только родственники или опекун...

- Я - опекун.

Да, этому ледяному тону и уверенному взгляду, полному скрытой силы, почти никто не может противостоять, потому что люди почему-то становятся уверены, что этот человек имеет право так себя вести.