Согласно легенде, молодая девушка приходила каждую ночь к берегу реки, напевала оду о 7 добродетелях и 7 смертных грехах. Айка покровительствовала диким косулям, что приходили к водоему. По преданию, люди стали испытывать чувство зависти к ней, а та...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Мы заперлись в комнате Анны с поступившей корреспонденцией, письмами, книгой Каспера. Даже шептались вполголоса, шипя друг на друга и планируя всемирный заговор против Юджина Дарвуда. Близился день Бала Семи Грехов, и чем ближе к нему, тем сильнее нервничал Эйден. Ну и я по инерции. Комнату сестры Вайлда отреставрировали в общих моментах, но чтобы довести ее до ума требовалось больше времени и сил. Помещение уже смотрелось по-иному, когда просто убрали толстые слои пыли и шедевры паутины с потолка. Стены выкрасили в бежевый цвет, а потолок только подготавливали к ремонту. Полы решили не изменять, только стесали ненужные бугры неровностей и постелили круглый ковер из медвежьей шкуры, собственно, где я и сидела в позе лотоса. Перед собой я разложила книгу и карты, что подарил мне Эйден, черные с золотым оформлением картин и каймой.
Парень с янтарными глазами сидел на кровати напротив меня, поэтому все мои магические принадлежности он рассматривал вверх тормашками. Рядом с ним лежала пара писем, которые Вайлд не спешил вскрывать, оттягивая важный момент. Так, мы просидели несколько минут в тишине, каждый из нас по кругу рассматривал все принесенные предметы, собираясь с духом. Когда наши взгляды встретились, я слегка кивнула в сторону писем, одно из которых было от Падшего Казначея, а другое от Дарвуда. Эйден взял по письму в обе руки и переводил взгляд от одного к другому, не зная, что хуже. Я указала на письмо Каспера, так как тот был приятнее Греха Гордости и произвел на себя не такое скверное впечатление, как Дарвуд. В ответ Эйден свел брови вместе и вздохнул, уже склоняясь за специальным ножом для вскрытия конверта. В письме было два листа, один с рисунком какого-то креста, а другой с запиской. Эйден на пару тонов заметно побледнел, а его плечи опустились. Не отвечая мне, он склонился над бумагами и замер в ступоре, лишь зрачки метались между записками. Не выдержав, я выхватила одну из них.
