папочка тебя не любит ( меня тоже)

10

***

Судьбе понадобилась всего неделя, чтобы решить, что аду настало время вырваться на свободу. Юнги находится в своей студии и записывает лирику, которую он придумал по дороге на работу, Хосок сидит рядом с ним в наушниках и слушает демо-версию, которую им прислал новый молодой продюсер, когда дверь внезапно распахивается, и в ней появляется Ким Сокджин, с головы до пят в розовом прикиде и с убийственным блеском в глазах.

Юнги сглатывает.

- Вот дерьмо.

- Ты, - Джин делает шаг вперёд, и Юнги вскакивает со своего стула и выставляет его перед собой, как щит. - Я готов убить тебя, Мин Юнги.

В дверях появляется Намджун, у него красное лицо, и он еле дышит. Он сразу же хватает Джина за руки и сдерживает его, обхватив за грудь.

- Юнги-хён, беги!

- Отпусти меня, чокнутая дылда! - орёт Джин, вырываясь из захвата Намджуна. - У меня здесь есть кусок дерьма, который нужно прикончить!

Хосок всё ещё сидит на своём стуле и с явным удовольствием наблюдает за разворачивающейся перед ним сценой. Юнги надерёт ему задницу чуть позже.

- Ты не можешь убить меня! - возражает он. - Я твой продюсер!

- Тогда, я запихаю кактус тебе в зад! - ворчит Джин, и, положив руку на сердце, если бы не его розовый прикид, Юнги уже давно навалил бы себе в штаны. - О чём, чёрт возьми, ты думал?! Это же Чимин, чёрт подери!

Юнги морщится.

- Я знаю, прости, я просто...

- Что?! Ты просто, что?!

- Джин-хён, пожалуйста, успокойся, - пытается вставить своё слово Намджун, но Джин не слушает его.

- Ты разбил сердце моего маленького кузена, поэтому сейчас я переломаю тебе ноги!

Юнги опускает стул и хмурится.

- Подожди, я сделал ЧТО? Это он ушёл, а не я, о чём ты говоришь?

Джин прекращает дёргаться в руках Намджуна и щурит глаза.

- Что значит, что это он ушёл? Ты сказал ему, что больше не хочешь его?

- Нет, всё гораздо сложнее, это длинная история.

- Юнги, поверь мне, я знаю эту историю, - Джин цокает языком. - Ты что, действительно думал, что я не замечу, когда Чимин внезапно стал носить Гуччи? Серьёзно, когда он надел пару обуви, которая была дороже половины рыночной стоимости моего дома.