Герой и коп

Кто дёргает за ниточки? (Изуку)

 Очнулся Изуку в довольно обшарпанной комнате — кое где со стен свисали повидавшие многое грязные старые обои, сильно пахло сыростью... Плечо ныло, во рту была словно Сахара, а рядом ни намёка на хотя бы половину кружечки\стаканчика воды.

С кряхтением преодолевая болевые импульсы, которые посылало потревоженное раненое плечо, аккуратно забинтованное кем-то, Мидория приподнялся и сел на потрёпанном матрасе, который не только не грел, но и ужасно холодил. Как оказалось, он вместе с матрасом и тонкой простынёй лежал на полу в этой комнате. Окон в ней не было, так что он не мог сказать, какое время — день или ночь — сейчас было. Тускло светящаяся лампа, которая свисала с потолка, держалась на электропроводе, Изуку даже представлять не хотел, что произойдёт, если она упадёт.

Сколько времени он так просидел Мидория был без понятия, однако раздавшиеся гулкие шаги, приблизительно двух человек, заставили его вынырнуть из послесонного «транса» (прим. То самое состояние, когда после сна ты садишься и смотришь в стену, просто потому что ты не выспался и находишься в заторможенном состоянии.)

По мере приближения этих шагов, Мидория даже смог различить слова этих людей, которые ещё и шёпотом пытались то ли ссориться, то ли разговаривать.

— Да ёб твою мать! Я сказал, сказал тебе сразу, что рану промыть нужно и не смотря на его состояние СРАЗУ вытащить пулю! Но нет, тебе нужно было хрен, сука, знает сколько петлять чтобы «уйти» от хвоста в виде журналистов и разнообразных, блять, свидетелей, только ради того, чтобы спросить у знакомого знает ли он Пса! Бля, ты тупой или, сукин ты пидрила, прикидываешься? Чё замолчал, а? — вся эта пламенная тирада прекратилась, как только двое говорящих зашли в комнату.

-О, Лерг, ты очнулся! — радостно обратился к нему Эрик, тут же подбегая и усаживаясь на корточки, чтобы проверить повязку на плече — Я надеюсь ты не двигал плечом? Хах, хотя это довольно очевидно что да, иначе бы ты не сел!

Замолчавший с момента открытия двери Катсуки хмуро смотрел на него и не двигался. Его красные глаза были полны тихой ярости, под глазами залегли тени и выглядел он в целом изнемождённо. В принципе, так же как и Эрик — тот пытался казаться бодрячком, был свеж и элегантен как всегда, но Изуку видел, как у него подрагивали руки, как некоторые пряди топорщились в его некогда идеальной причёске и как болезненно он дёргался, когда чуть поворачивался. Было очевидно, что он тоже не без травм выбрался из бара... Мдя, путь в бар отныне для него, что добровольное согласие пожариться на адской сковородочке с маслицем, вилами которыми будут его тыкать черти и так далее...

— Парни, как долго я, кха-кха, был в отключке? — голос был непривычно хриплым, Мидория вдруг понял что болит не только простреленное плечо, но и почти все его татуировки, что он использовал для более продуктивного «побега» из «Темени».

— 48 часов, придурок. Не мог сразу сказать, что тебя ранили? — резко ответил Катсуки, наконец заходя в комнату и бросая полиэтиленовый пакет, который оказывается нёс.- Я чуть концы не отдал, когда ты, бля, начал заваливаться. Если мой первый и последний напарник отдаст концы, то меня, знаешь ли, по головке не погладят! В итоге, мы устроили такую шумиху, что нас обозвали террористами и мы как бы вне, мать твою, закона! Спорим, что этого твой мозг не предусматривал, а? — по мере каждого предложения голос Катсуки звучал всё яростнее и яростнее, под конец он уже был готов кому-нибудь хорошенько навалять. Это нервировало Мидорию, которому был нужен покой и абсолютно не смущало Эрика, который, казалось, привык к манере Каччана изъясняться.

— В любом случае — продолжил Эрик — мы сейчас в одной из моих тайных квартир, ты же знаешь в каких кругах я верчусь, так что... Неважно. Долго мы здесь прятаться не сможем, нас мои люди найдут, а тебе и ему нельзя появляться перед камерами до того, как мы не поймаем нашу птичку. Огненную такую. Горячую. Назвал бы фениксом, но он предпочёл другое имя...

— Так ты, сука, узнал кто это?! — взревел Катсуки, чуть ли не кидаясь с кулаками на Эрика.

— Ммм, продолжай. Я ещё не смог взглянуть на картину полностью — попросил Рика Изуку.

— Кто у нас баснословно богат? У кого куча информаторов? Кто ненавидит, когда его предают и держит служащих таким образом, чтобы они его никогда не предали и были верными словно псы?

Катсуки стоял сжимал и разжимал кулаки, с которых скатывались капельки глицерина, а у Мидории в голове крутились шестерёнки — под это описание мог подходить любой человек, которого предавали, никому не хочется чтобы тебя кто-нибудь предал, но под описание жестоко, властного, честолюбивого человека мог подходить только один Герой.

СТАРАТЕЛЬ...

-Вот кто это был! Я понял! — воскликнул Изуку, пытаясь взмахнуть руками, но из-за раны не смог выполнить это действие, благодаря которому голова помутилась болью.

-???? -Катсуки всё ешё не врубался в происходящее с отчаянным бешенством глядя, как двое его «напарников» обсуждают то, что он не понимает.

— Да блЯ, ну мне то скажите!

— Это он! ОН! Он это! — бормотал Лерг и Бакуго перевёл свой грозный взгляд на Рика.

— Старатель. — лаконично ответил ему Эрик.