«Исключено». Я уставилась на человека передо мной, ожидающего, пока мой ошарашенный мозг осознает происходящее. Это… как он оказался здесь? Я не видела его почти месяц, и внезапно он выскакивает из ниоткуда именно в тот момент, когда мы в нем больше всего нуждаемся? – Эмбер! – Солдат выстрелил еще два раза и повернулся ко мне, взгляд металлических глаз пронзал дым и темноту, заставляя мое сердце подпрыгивать. Если прежде я не была до конца уверена, что передо мной Гаррет Ксавье Себастьян, то теперь не осталось никаких сомнений. – Нам нужно уходить, – проревел он, возвращая меня к реальности. Ох, точно. Пистолеты. Пули. Солдаты. Мы вроде как окружены, разве нет? – Где Райли? – Здесь. – Сияющий синий дракон возник из темноты, глаза светились золотом в сумеречном дыму и темноте. При его появлении я ощутила облегчение. Хотя, если мы выберемся отсюда, я собиралась порвать его на кусочки за такой безумный суицидальный выпад. Он с недоверием посмотрел на Гаррета, но не стал спорить с ним, когда мы повернули к выходу. – Никогда не думал, что буду немного рад видеть тебя, орденец, – прорычал он. – Давайте уже, черт возьми, выбираться отсюда. Гаррет снял что-то со своего пояса и прищурившись двинулся к двери, вглядываясь вперед. – Когда дойдем до главной комнаты, – бросил он через плечо, – поворачиваем налево. На той стороне солдат меньше. Я поверну направо и встречу вас у входа. – Он поднял руку, и я сжалась, чтобы протиснуться через дверной проем. – По моему сигналу… закройте глаза на секунду, а потом вперед! Он швырнул гранату в темную комнату, где она взорвалась ослепительной вспышкой света, которая проникла даже сквозь мои закрытые веки. Ринувшись в сияние, Гаррет тут же выпустил три короткие очереди, пока двигался. Последовали крики и ответные выстрелы, вспыхивая белыми отсветами во мраке, и солдат растворился в развернувшемся хаосе. Мы с Кобальтом проскочили в дверь и быстро уклонились влево, прижимаясь к стене и низко согнувшись, пока убегали. Когти скользили по кафельной плитке, пока я мчалась прямиком к двери, не обращая внимания на выстрелы и пули вокруг нас. Солдат показался из укрытия, стреляя из своего пистолета в противоположную сторону комнаты, и я с рыком набросилась на него, сбивая с ног и ударяя головой о пол, пока тот не перестал сопротивляться. Еще один человек в маске встал у нас на пути, но Кобальт выпустил струю пламени, охватившую человека, и он отшатнулся прочь. Что-то ударилось мне в бок, прорезая чешую и мышцы, и в ноге вспыхнула боль. Я попятилась, почти упав на пол, и услышала, как Кобальт яростно зарычал у меня за спиной. Бросившись ко мне, он с волнением легонько подтолкнул меня, его плечо уперлось в мое, когда он присел. – Давай, Искорка. Продолжай идти. Мы почти выбрались. Скрипя зубами, я сделала последний рывок в сторону выхода. Перед дверью стоял солдат, загораживая путь наружу. Но раздался выстрел, человек дернулся и упал на пол за мгновение до того, как появился Гаррет. Его лицо было свирепым, когда он толкнул дверь и распахнул ее. – Пошли! Мы двинулись, карабкаясь гуськом вверх по лестнице, наши когти скрежетали по металлу и железу. Солдат шел следом, прикрывая наш тыл и стреляя назад в сторону лестничного пролета. Цокольный этаж был пугающе пустым, осталась лишь пара неподвижных тел на полу рядом со входом на лестницу. Я не обращала на них внимания и на лужи крови под телами, стремясь к выходу. Нагнув голову, когда была у дверей, я ударилась рогами в стеклянный барьер, те с грохотом распахнулись, и мы вывалились на открытое пространство. Кобальт повернулся к Гаррету, когда тот вышел следом на пустую площадку. – Куда теперь, орденец? – прорычал он. И тут раздался оглушающий автомобильный гудок. Я подняла глаза и увидела грузовик, мчащийся в паре припаркованных от нас машин, разнося те вдребезги, прежде чем с заносом остановиться перед зданием. Темноволосая женщина высунулась из окна водительского сиденья, лихорадочно махая Гаррету. – Залезайте! Солдаты на хвосте! Уходим! Гаррет немедленно оббежал грузовик сзади, не останавливаясь для расспросов этой странной персоны, появившейся из ниоткуда с фургоном. Я отделалась от недоумения и поспешила за ним, как раз в тот момент, когда позади нас раздались выстрелы и пули застучали по корпусу грузовика. Солдат запрыгнул в фургон и открыл ответный огонь, пока мы с Кобальтом забирались в металлический ящик. Длинный кузов заплесневел, был горячим и пах ржавчиной, но я не жаловалась. Как только мы оказались внутри, колеса завизжали, и грузовик резко рванул вперед, набирая скорость и устремляясь прочь от здания. Трое солдат выбежали на площадку и навели пистолеты на машину за секунду до того, как Гаррет потянулся и захлопнул двери, погрузив нас в темноту. В течение нескольких последующих секунд никто не двигался и не произносил ни слова. Единственными звуками в кузове были неровное, тяжелое дыхание каждого из нас и череда выстрелов, утихающая позади. Гаррет все еще стоял возле двери, упершись боком в угол и держа пистолет у груди, прислушиваясь к звукам снаружи. Кобальт согнулся передо мной, пристально глядя на Гаррета, его бока вздымались, а клыки были обнажены. Грузовик продолжал ехать, резина визжала на поворотах, заставляя меня спотыкаться и крепче сжимать челюсти, прежде чем движение, наконец, выровнялось и машина стремительно начала развивать скорость. Звуки оружия и борьбы стихли, и вскоре слышалось лишь шуршание резины по дорожному покрытию. Гаррет испустил длинный выдох и опустил пистолет. Оседая вниз по стене, он склонил голову и позволил оружию упасть сбоку от себя. Секунду он выглядел изможденным, почти убитым горем. Но быстро поднял голову и посмотрел на нас. – Все в порядке? – спросил он взволнованным голосом. – Все еще живы, орденец, – оскалился Кобальт, его слова прозвучали напряженно от боли, движения были скованными. – Хотя все же менее живы, чем когда начинали. Эмбер получила ранение в ногу, а из моего хвоста вырван кусок плоти, что не очень приятно. Но угрозы для жизни нет, нам нужно безопасное место, чтобы залатать раны. – Он посмотрел на меня, затем отвернулся и покачал головой. – Также нам понадобится одежда, если ты не планируешь ближайшее время прятать двух драконов в фургоне. Его голос звучал вполне обыденно, словно это была совершенно нормальная ситуация: солдат, которого, как я думала прежде, уже никогда не увижу, появился и спас нас от Ордена Святого Георгия. Гаррет устало кивнул. – Я могу помочь, по крайней мере, с двумя из этих вещей, – сказал он, прямо в тот момент, когда что-то зазвенело в его кармане. Вытащив телефон, он поднес его к уху. – Джейд, люди ранены, – сказал он кому-то на другом конце. – Сейчас нам нужно найти безопасное место. – Мгновение тишины, и затем он кивнул. – Хорошо. Вези нас туда. Опустив телефон, он вздрогнул и сполз вниз, пока не прижался к стене. Я обошла Кобальта и похромала к солдату, стараясь не наступать на заднюю ногу. Он наблюдал за моим приближением, пока я не встала рядом, нависнув над ним. Наши взгляды встретились, и он слабо улыбнулся. – Эй, ты, – пробормотал он так, чтобы его голос слышала только я. Было так много всего, так много скрытых чувств в этой одной короткой фразе. – Эй, – прошептала я в ответ. – Ты… вернулся. – Вернулся, – повторил он. – Удивлена моему появлению? Я начала отвечать, но внезапно уловила запах крови, пропитавший его одежду, и с тревогой принюхалась. – Ты ранен? Он коротко кивнул. – Практически невозможно пройти через подобное, не будучи подстреленным, – устало ответил он. Одна рука потянулась, касаясь плеча, и его лоб сморщился. – Думаю, просто царапина. Кровоточит, но ничего серьезного. По правде говоря, я удивлен, что мы все выбрались. Я не ожидал, что… Он не закончил. Я прищурилась, глядя на него. – Ты не рассчитывал выбраться оттуда живым, – закончила я. Он не ответил, и в тот момент Кобальт подошел так близко, что наши крылья соприкоснулись. Я не была уверена, но мне показалось, что уловила отголоски рычания в его груди, пока дракон топтался рядом. Хотя его голос звучал совершенно обычно, когда он посмотрел вниз на солдата. – Какой план, орденец? – спросил он. Гаррет спокойно смотрел на темно-синего дракона и казался совершенно безучастным к тому, что две гигантские ящерицы стоят на расстоянии броска от него. – У Джейд есть место, в которое можно поехать, – ответил он. – В нескольких часах езды отсюда. – Его глаза вспыхнули при взгляде на мою ногу и помрачнели от беспокойства. – Как ваши раны? У меня нет с собой аптечки. Вы сможете продержаться, пока не приедем? – Не думаю, что у нас есть выбор, – проворчал Кобальт болезненным голосом. – Разве что поблизости имеется медпункт, в котором принимают драконов. Но не волнуйся насчет нас – мы можем вынести гораздо большую боль, чем люди, что, я уверен, тебе и так уже известно. – Затем он посмотрел на меня, его взгляд смягчился. – Искорка? С тобой все будет хорошо? – Да. – Я хотела остаться, задать солдату еще вопросы, но это оказывалось невозможным с Кобальтом, нависающим так близко. Кроме того, моя нога дрожала, и опираться на нее казалось плохой идеей. У меня все болело, я была потрясена и подавлена. Чувствовала, что могу покусать кого угодно при малейшей провокации. – Я буду в порядке. Я собираюсь лежать и рычать на все, что будет задавать мне вопросы. Отвернувшись от них, я похромала вглубь кузова и со стоном опустилась на грязный пол. Вытянув шею, я нашла дыру в левом боку сзади от пули Ордена. Чешуя вокруг раны растрескалась и надломилась, и кровь медленно стекала по моей ноге. Внезапно меня захлестнул первородный инстинкт вылизать рану, но я понимала, что лучше подождать обезболивающего и дезинфицирующих средств. Кобальт подкрался ко мне, как кот, изогнутые когти скрежетали по полу: глаза светились золотым сиянием в тусклом свете. Растерявшись, я наблюдала, как он обошел вокруг и затем внезапно лег рядом, прильнув ко мне, обвивая своим стройным телом. Мое сердце подпрыгнуло, когда он прижался ближе, укрывая меня крылом и длинным хвостом обнимая нас обоих. Тепло разлилось по всему телу, мягкое и волшебное, и внезапно я почувствовала себя в полной безопасности. Но я все же никак не могла отвести взгляда от солдата, все еще сгорбившегося у стены. Прижав одно колено к груди, он наблюдал за нами с печальным смирением. Часть меня противилась тому, что он здесь, наблюдает за нами: человек, который никогда до конца не поймет меня, не так, как Кобальт. Но другая часть хотела превратиться, сесть рядом с ним как человек и поговорить, возможно, уняв жуткую тоску в его глазах. Почувствовать тепло его кожи, когда мы бы поцеловались, или то ощущение правильности происходящего, когда его руки обнимали меня и я прижималась ближе, просто слушая биение его сердца. С утробным рыком положив голову на хвост и закрыв глаза, я напомнила сама себе: «Я дракон». Гаррет ушел неспроста. – Проклятье, – проворчал Кобальт. – Оставил свой пиджак в лаборатории. Райли Что ж, ситуация хуже некуда. Я был благодарен солдату. Правда. Он выбрал безупречный момент для появления, и я старался не позволить своим животным инстинктам затуманить мой разум. Подавлял порыв с вызовом зарычать каждый раз, когда он смотрел на Эмбер. Если бы не он, не сомневаюсь, что был бы уже изрешеченным куском мяса и чешуи на полу лаборатории. Охотничьим трофеем какого-нибудь подонка из Ордена, который тот забрал бы мою голову домой и повесил над камином. Я знал, человек вернулся ради нас, что он был единственной причиной, по которой мы с Эмбер все еще живы. Но в то же время он вернулся: само его присутствие все усложняло. А я-то думал, что избавился от него навечно. Возможно, это оказалось недальновидно с моей стороны. У нас были общие враги; Орден теперь ненавидел его так же сильно, как и нас. Если бы Гаррет знал, что Орден Святого Георгия поставил на нас капкан – поскольку это оказалась совершенно банальная ловушка, в которую я зашел как полный кретин, чертов Гриффин, будь он проклят, – я мог бы ожидать, что солдат вернется и поможет. Пусть его единственным мотивом и являлось спасение Эмбер. Но осознание того, какие чувства он питает к моему огненному детенышу, как смотрит на нее, пробуждало во мне желание подкрасться и сомкнуть свои челюсти у него на шее. Я сдержал рычание. Свое брали инстинкты, моя ревность, наследственность самца-дракона давали о себе знать в виде чрезмерной опеки. Ситуация усложнялась и тем фактом, что я был злой, ослабленный, сбитый с толку и у меня чертовски болело все тело. Раненые, раздраженные драконы не славились здравомыслием. Основание моего хвоста пульсировало в простреленном месте, и кусок металла, вероятно, все еще был где-то там. Однако лучше получить пулю в зад, чем в сердце, и когда осколок извлекут, рана заживет быстро. Хотя в последующие несколько дней сидеть будет отвратительно болезненно. «Проклятие. Что замышляет «Коготь»?». Я мысленно вернулся в лабораторию к стеклянным резервуарам и ощущению отвращения, когда я осознал, что они предназначались для живых существ. Для драконов. «Что они делают с нами? Как могут оправдывать опыты над своим собственным видом?» Во мне вспыхнул гнев, и я сглотнул пламя, стремящееся вырваться из горла. Я знал, что они коррумпированы. Но никогда не думал, что они опустятся до такого. Эмбер потерлась о меня, тихий стон вырвался сквозь стиснутые челюсти, хоть она и пыталась скрыть его. Волнение и чувство покровительства обострилось, и я склонил голову, положив подбородок ей на шею. – Держись, Искорка, – прошептал я, видя, как ее когти выгибаются, впиваясь в пол. – Знаю, сейчас паршиво, но постарайся не думать об этом. С тобой все будет хорошо. Я рядом. Она слегка расслабилась. – Ты знаешь, я на тебя злюсь, – пошептала она, заставив меня заморгать от удивления. Она подняла на меня свои зеленые глаза, гневные и непримиримые. Ее узкие, словно бритва, зрачки уменьшились от боли и злости. – Что это было? Бросился на солдат ради меня? Думаешь, я бы не последовала за тобой? – Эх. Я надеялся, ты, быть может, забудешь об этом. Так себе, да? – Я подкрепил сказанное легкой усмешкой, которая ни капли ее не умилостивила, и вздохнул. – Мне нужно, чтобы ты выжила, Искорка, – нежно сказал я ей. – Если я умру, то рассчитываю, что ты и Уэс продолжите мое дело. Позаботитесь о моих детенышах и организации, о каждом, кого я вытащил из «Когтя». Без некоего руководства, без кого-то, кто сражается за них, структура развалится на части. «Коготь» либо убьет всех, либо вернет назад, возможно, в лабораторию, подобную той, которую мы видели сегодня ночью. Она поежилась, и я подвинулся ближе, заметив свое мрачное отражение в ее изумрудных глазах. – Ты обещала помогать мне в сражениях, – сказал я. – Но мне необходимо большее, Эмбер. Ты не можешь остановиться только потому, что меня не станет. Пообещай, что позаботишься о моей организации, даже если меня с вами уже не будет. Я должен знать, что мои драконы будут в безопасности, что оставляю их в надежных руках. Она свирепо выдохнула: – Я не смогу делать того, что делаешь ты, Кобальт, – прошептала она в ответ. – Я не знаю азов твоей структуры, не знаю как поддерживать ее деятельность, но… я постараюсь. Приложу все усилия, чтобы защитить каждого и уберечь от «Когтя» или Ордена, но ты должен пообещать, что тоже продолжишь сражаться. Ты не смеешь сдаваться и умирать при мне. Думаю, я бы убила Уэса прежде, чем закончился день. Я усмехнулся. – Вполне честно. – Хотя это напомнило мне, что я должен скорее позвонить моему угрюмому человеческому другу и убедиться, что он благополучно выбрался. Я знал Уэса: когда звучал приказ убираться, он убирался. От того, что оба из нас умрут, пользы не будет, и он ничего не мог сделать против вооруженной армии. Хотя после случившегося он будет невыносим: мне придется вытерпеть пару тройку тысяч «я же тебя предупреждал» в течение как минимум нескольких последующих месяцев. Прямо сейчас он, вероятно, переживает нервный срыв. Надеюсь, там, куда мы направляемся, есть телефон и место для моего превращения, чтобы я смог использовать его. – Хорошо, – фыркнула Эмбер, сворачиваясь в клубок и положив голову на хвост. – Просто помни об этом. Улыбаясь, я прижался ближе, положив свою шею на ее, чувствуя размеренное дыхание Эмбер. Когда ее хвост переплелся с моим, я перевел взгляд на солдата. Тот все еще сидел у стены и не смотрел на нас, уставившись в дверь фургона, но мои губы все равно скривились, обнажая клыки в беззвучном предупреждении. «Эмбер моя, орденец. Ты не получить ее. На этот раз я стану сражаться, если потребуется». * * *
