Джеронимо!

Глава III: Тебя

Каору очнулся уже в лимузине, однако тогда все ещё представлялось каким-то до крайности смутным, да настолько, что он решил, будто все происходящее - всего лишь сон или горячечный бред его воображения. Поверить, что голова его лежит на чуть дрожащих от напряжения коленках девушки, её встревоженное личико склоняется над его собственным, якобы спящим, а пальцы леди судорожно перебирают пряди его мягких морковных волос, попеременно поглаживая их, парень ни в коем случае не мог, даже не допуская и вероятности. Правда... Вера верой, а тепло чьей-то заботы он прекрасно ощущал, и настолько от него было приятно и спокойно, уютно и хорошо, что рыжик поспешил вновь провалиться в сон, на этот раз, более благополучный, продлившийся до самого утра.
Однако даже такой непоколебимой уверенности все же пришлось пошатнуться, когда, проснувшись во второй раз, теперь уже окончательно, Каору сел в постели, как-то неожиданно резко для самого себя, и в некотором недоумении начал оглядываться по сторонам. Тотчас же дьяволенок постиг, что обе руки его ограничены крепкими, но ласковыми и аккуратными пожатиями. С одной стороны ладонь младшего брата обеими руками сжимали пальцы старшего близнеца Хитайчин, а с другой - ручка Тэкэры, чуть дрожа, была вложена в таковую у Каору. Оба молодых человека наполовину лежали лицами вниз на поверхности кровати, с разных её граней, при этом стоя на коленях на холодном кафельном полу. Сколько они уже так сидят? И почему оба? Почему Тэкэра тоже здесь? Разве... ей есть дело?
Отгоняя вновь и вновь приносящие боль надежды, сбыться которым было не суждено, Каору зажмурил глаза, нечаянно производя то же действие и руками, таким образом крепче хватаясь за протянутые ладони своих сейчас ближайших друзей. Вздрогнув, молодые люди тут же подняли головы. И в жёлтых глазах, и в зелёных тотчас прочиталась невероятная помесь тревоги, страха и облегчения одновременно. И Навадани, и Хикару, вдохнув побольше воздуха так, будто пытались сдержать слезы, мгновенно бросились вперёд, вешаясь на шею несчастного больного и поваливая его таким образом обратно на подушку.
- КАОРУ! - синхронно вскричали они в неописуемом порыве, чуть не плача, - Мы так волновались!
Далее речь их разделилась, как и, впрочем, они сами - Тэкэра поспешила чуть отстраниться от младшего близнеца, дабы иметь возможность заглянуть в его золотые очи, и скороговоркой затарабанила, будто сыпала горох:
- Каору, прости меня, это все моя вина! Не надо было никуда ехать, не надо было вас тащить на этот глупый концерт!
Хикару же, напротив, и близко не думал отрываться от брата, только сильнее сжав его шею в объятиях, почти душа невольную жертву своей заботой:
- Не извиняйся, Тэкэра-тян, ты просто мило приняла приглашение! - тут зелено-желтые очи старшего дьяволенка скосились мрачно на близнеца, которого он обнимал, - А вот ты... Это была твоя идея, братец! Зачем надо было все это затевать, если тебе нездоровится!? - старший рыжик взялся терпеть руками за плечи брата и без дальшейших промедлений начал трясти несчастного взад-вперёд, в то время как лицо наблюдавшей за ними дамы из встревоженно-ошеломленного медленно становилось умилительно-ласковым, - Нам ведь ещё сегодня на вечере у мамы быть, она нас убьёт, если пропустим! Ты как собираешься выкарабкаться?!
Каору хотел было что-то ответить, но Хикару ни на секунду не останавливал жуткой тряски, а оттого бедному ничего не оставалось, кроме как смириться и выслушивать лекцию о безопасности и важности здорового тела и духа. И эту небольшую, но фееричную перепалку, начинавшую переходить во что-то не слишком приятное, прервало несознательное вмешательство Навадани, которая, так и не сумев сдержаться, разразилась весёлым заливистым хохотом, грохнувшись спиной на кровать и схватившись обеими руками за живот.
Естественно, парни мгновенно замерли на месте в немом замешательстве, с глазами, похожими на два больших круглых солнечных шарика. И пока они пытались осознать, что же творится, леди все продолжала неистово хохотать, катаясь по поверхности матраса. Наконец, между смешинками, она еле-еле выдавила:
- Боже, ребята... Я вас просто обожаю...! - и снова залилась, как маленький соловей.
Смех этот был таким чистым и бесхитростным, таким нежным и живым, что мальчишки не смогли в итоге противостоять природному обаянию молодой особы, также забывшись весёлым хохотом, кидаясь на кровать, хватаясь за собственные животы.
Ах, если бы этот момент милейшего ребячества мог бы длиться вечно...! Но, увы, ничто не вечно, так что и на этот раз веселье молодых людей было прервано будничными всколохами на глади жизни. Как справедливо упоминал Хикару, близнецы должны были присутствовать на званом ужине своей матери, где, к слову сказать, собиралась почти вся элита города, а значит, и остальные члены Хост-клуба вполне могли оказаться замешанными.
Конечно же, тут мгновенно возник вопрос. Абсолютно все члены клуба мужского пола имели претензии к организационному моменту вечера - парням во что бы то ни стало нужно было разрешение привести с собой хотя бы одного сопровождающего. И после долгих дипломатических бесед о важности сего с госпожой Хитайчин, последняя в конечном счёте согласилась. А это означало одно: Тэкэра тоже приглашена на ужин.
Размышляя каждый о своём и, если честно, об одном и том же одновременно, рыжие близнецы кропотливо подбирали свои смокинги и бережно переодевались, дабы ничего не помять и не испортить свой имидж. Раньше обоим было бы все равно на мнение толпы и они могли бы вообще прийти на официальное мероприятие в джинсах, однако сейчас на карту было поставлено куда больше, чем просто социальный статус, не просто мнение толпы - ребят волновало мнение одного единственного человека, смех которого так и не вылетал из их ушей и сердец.
- Каору, - вдруг внезапно начал говорить, застегивая пуговицы на рубашке, Хикару. До этого стоявший у окна и обозревавший какие-то невидимые глазу дали, старший близнец обернулся к брату, смело и решительно, почти дерзко нахмурившись.Парень продолжил только тогда, когда и младший рыжик удивлённо и непонимающе обернулся по направлению к говорящему, - Мы все время называем всех игрушками, издеваемся, отстраняемся и отстраняем даже тех, кто и правда пытается помочь. Но на этот раз все иначе. Каору, я не хочу, чтобы она уходила.
Сказать, что такого поворота Каору не ожидал, значит вообще ничего не сказать. Конечно, в глубине души паренёк осознавал, что так и должно быть, к тому же, он ведь смирился с взаимным будущим его любимой и его брата, однако какой-то тихий, скрежечущий голосочек в чертогах разума все ещё теплился гнусной, сжигающей изнутри надеждой. Правда, теперь уже было все равно. Раз даже Хикару это самостоятельно признал.
- Что ж, - отвернулся, якобы очень заинтересованный борьбой с собственным галстуком, Каору, отвечая спокойным тоном, очень профессионально скрывающим горечь, - может тогда просто не позволишь ей уйти?
- Как? - казалось, не понял Хикару, - И почему я?
- А потому что от твоего лица "я люблю тебя" сказать я не могу, - младший близнец посмотрел на брата одним жёлтым горящим в вечерней полутьме комнаты глазом, повернувшись в профиль. - Она различает нас, если ты не забыл.
Какие-то секунд тридцать они глядели друг на друга, словно пытаясь прожечь дыры, все никак не способные проследить за ходом мыслей друг дружки. Один удивлялся, отчего его брат такой узколобый глупец, а второй - чего это его брат так уверен в том, чего не понимает и понимать не может. Так или иначе, они наконец сумели пересечь грань, нечасто разделявшую их, и Хикару медленно, будто тщательно подбирая слова, уточнил:
- Ну хорошо. А что если она не ответит взаимностью?
- Ответит, - как-то очень жёстко, почти злобно, рыкнул Каору в ответ, заставляя брата невольно ещё разок задуматься над ситуацией. Да, и правда, Хикару действительно очень хотел видеть Тэкэру каждодневно, возможно, он даже успел полюбить её за эти несколько дней, но... Что-то было не так. Что-то не давало покоя, грызло изнутри. Вот только Каору, что для него было весьма необычным, никакого внимания на это не обращал, упорно и целенаправленно. Оттого на такой напряжённой ноте разговор был окончен.
Когда ребята уже мысленно подготовились увидеть какое-нибудь чудесное платьице, облачающее даму в фиолетовом, и отправились навстречу лимузину, как и всегда, дьяволятам там пришлось испытать настоящий шок - Навадани там не было. Оказалось, добрая мамочка отправилась с воспитанницей и её родителями на отдельной машине задолго до того, как братья успели закончить приготовления. Одно слово: подстава!
В итоге мальчикам пришлось, мало того, что ехать в гордом одиночестве, так ещё и по всему огромному снятому для доброй тысячи высокопоставленных гостей особняку искать свою принцессу. Дом был роскошен и воистину громаден: подсвеченный сотнями софитов, украшенный узорной ковкой, овитый лозами зелени, начало свое берущей из гигантского сада, образовывавшего своими кустами настоящий лабиринт, особняк стоял, словно крепость, прекрасная клетка, перед рыжиками, маня внутрь. И на этом беды несчастных не закончились - искать-то они искали, очень осторожно прокладывая себе путь чрез толпу, прочесывая все комнаты, попадавшиеся в поле зрения, но девушки нигде не было. Близнецы Хитайчин успели по нескольку раз наткнуться на друзей-соклубников, однако и те не видели, чтобы Тэкэра заходила. Положение было отчаянным. И, пожалуй, ребята бы и правда пали духом, если бы не счастливый лучик света, появившийся как всегда как раз вовремя.
Будто подталкиваемые каким-то неожиданным проведением, молодые люди сумели уловить среди всего шебутного шума и гама голосов и шуршания юбок тот особенный стук каблуков о плитку пола, что они так упорно искали. Каким образом они это выявили, знает, наверное, только Всевышний, однако ребята безошибочно повернулись прямо к лестнице, ведущей с верхних этажей здания вниз. Джеронимо.
Возвышаясь над их головами, освещенная золотом богатых люстр, Тэкэра спускалась вниз, на первый этаж по мрамору лестничной клетки. На всех вокруг были длинные, пышные, вечерние платья, спускавшеся до пола и ползущие по нему за своими хозяйками. Но Навадани была одета совсем не так. Её темно-фиолетовое платьице было коротким, до колен. Тут не было показной изысканности или богатства - это было простенькое платье, с длинными рукавами и вполне целомудреным декольте. По всему периметру ткани были разбросаны крохотные белые точки, словно звёздочки, светящиеся на фоне ночного неба. Под цвет им на девушке сияли туфельки, почему-то очень напоминающие хрустальные. Тэкэра не надела линз - на переносице девушки все еще восседали овальные очки, а на голове красовались два миленьких хвостика. Она выглядела так, будто и не пренадлежала этому месту, будто зашла только ненароком, нечаянно, а на самом деле не имела ни малейшего желания тут находиться. Впрочем... Так оно и было.
Она сходила вниз по лестнице неторопливо и осторожно, придерживаясь одной рукой о золоченый поручень, и похожа была на божество, снизошедшее до людского рода. Во всяком случае, глаза Каору могли выявить только такое сравнение. Очи его расширились и засветились, как только дама в фиолетовом попала в его поле зрения, все тело ударила дрожь и мгновенно перестала. Кроме этой лестницы не было никого и ничего, кроме мерного стука туфлей леди не было ни единого звука. Каждый шаг отдавался гулким эхом в душе младшего близнеца. Он вновь не имел возможности отвести взгляд. Однако... Никто не отменял тот нехитрый факт, что для Каору, не чаявшего души в молодой особе, первой в мире была не она.
Рыжик все-таки скосил золотой взор вбок... И лучше бы он этого не делал, ибо все его тело неожиданно налилось свинцом и стало тяжёлым-тяжёлым. Захотелось просто упасть и более не вставать. Никогда.
Глаза Хикару горели, а почти неестественно широкая, восхищенная улыбка не сходила с уст. Ну конечно, как можно было забыть? Каким бы добрым божеством она ни была... Небеса она покинула не ради него, Каору. Она покинула их для Хикару. Всё внутри младшего брата сжалось, в напряжении сходное только с натянутой струной. Губы его сомкнулись, сжались, превращаясь в тоненькую линию, а ладони стиснулись в тугие, подрагивающие кулаки.
И пока Тэкэра просто-напросто спускалась с лестницы, Каору собирал все возможные силы, какие только в нем оставались.
- Пригласи её на танец, - наконец выдавил он прерывающимся шепотом, обращаясь к брату на ухо. - Тогда и признайся.
Старший близнец Хитайчин секунду-другую раздумывал над предложением брата, сказанным так вот... странно, но в конце концов они сошлись на мысли, что этот вариант лучший. Романтичнее для принцессы не придумаешь, не так ли?
Наконец последний шаг был совершён и дама в фиолетовом приземлилась на первый этаж громадного вычурного здания, обступаемая сотнями голодных до красоты и юности лиц. Тэкэра выделялась из этой толпы - пусть девушка мило улыбалась каждому, чуть приподнимая края платья приседала в смешливых книксенах, по глазам её было отчётливо видно, насколько сильно ей вся эта ситуация претит. Видимо, её беспокоила суета незнакомых, безынтересных ей людей, как мотыльки, летящих на свет пока ещё невинного сердца. Да, Навадани, ни тебя одну...!
Внезапно музыка на фоне стала громче. Люди начали мало-помалу расступаться, освобождая центр громадной залы. Как раз туда-то и направились первые парочки, закружившиеся в вальсе, кто как мог. Были тут виртуозы своего дела, невольно привлекавшие внимание грацией и самодовольством в каждом своём движении, а были и самые обычные салаги, просто топтавшиеся на одном месте, то ли смущенные, то ли просто не интересующиеся абсолютно ничем, пытаясь занять скуку.
И в тот самый момент, когда напряжение вокруг представительниц прекрасного пола было в самом своём пике, в частности вокруг юной дамы в фиолетовом начинали сгущаться непролазные тучи из не слишком привлекательных для неё предложений, Каору, ни секунды не медля, толкнул старшего брата в самую гущу протянутых рук. Несчастный парень крутанулся на месте и, пытаясь вернуть баланс, накренился вперёд, словно в довольно низком поклоне, самолично протягивая ладонь вперёд, практически перед самым носом Тэкэры. Некоторое время оба молодых человека переводили изумленные взоры от руки Хикару и обратно в глаза друг друга, однако, наконец сообразив, что если не сейчас, то более никогда, старший близнец Хитайчин, зардевшись, почти выкрикнул, будто отрапортовывал что-то:
- Потанцуем? - это было настолько громко и нервозно, что никто и не заметил конфузного дрожания в его голосе. Да и Тэкэра внимания не обратила. В конце концов, рыцарь в сверкающих рыжих доспехах соблаговолил спасти её от пагубного влияния развратного общества.
- С превеликим удовольствием! - воскликнула девушка, хватаясь за предложенную руку мгновенно испытавшего смешение недовольства самим собой, сожаления о содеянном и невероятного облегчения дьяволенка, и самолично потянула парня по-дальше от толпы, почти в самый центр залы, коего все танцующие так или иначе пытались избегать.
Как-то само собой вышло, что молодые люди встали в нужную позу для танца: как только леди остановилась, разворачиваясь к Хикару улыбающимся личиком, все ещё одну ладошку держа в руке парня, последний, даже того не заметив, обхватил свободной конечностью верхнего пояса талию Навадани, приближаясь к ней и невольно прижимая тело девушки к своему, в то время как Тэкэра с невероятно спокойной невинностью положила ладошку на грудь друга в опасной близости с отбивавшим каждый его вздох сердцем.
Они чертовски хорошо смотрелись вместе. Начав плавное покачивание, пара кружилась в одном положении, и, похоже, обоим сие занятие очень нравилось - вскоре оптимизм дамы в фиолетовом передался и старшему близнецу Хитайчин, наконец забывшему свое первоначальное смущение. Хикару с завидной простотой и лёгкостью держал в руках самое прекрасное, и очень хрупкое создание на свете. Как-никак, именно по этому поводу Каору, внимательно следивший за каждым шагом брата из-за любопытных голов толпы, бесился более всего. Ему страшно не нравилось, что оба его любимых человека так спокойны, что брат просто наслаждается моментом и медлит с признанием, что он вообще просто танцует с ней! Почему-то хотелось сорваться с места, побежать и треснуть кому-нибудь. А потом пойти и поплакать в подушку.
Внезапно молодые люди в середке зала чуть сбавили темп танца, отказываясь поставленными друг перед другом, цепко смотря в зеркала души, словно пытаясь отгадать чужие мысли. Хикару долго молчал, однако, в конце концов, все-таки решился на что-то и, покраснев, как спелый помидор и опустив желтые очи, промямлил что-то себе под нос. У Каору же сперло дыхание. Парень резко замер, как парализованный каким-нибудь смертельным ядом, и стал судорожно, в ушах слыша стучание собственного сердца, всматриваться в дуэт, хотя перед глазами у рыжика несчадно темнело.
Тэкэра долго молчала. Она, прищурив чуточку изумрудные глаза, все ещё улыбалась в той же дружелюбной и нежной манере, какая была ей свойственна, но отвечать на признание не спешила. На самом деле, Каору в глубине души не хотелось, чтобы она вообще что-то отвечала. А если б он капнул ещё глубже, то заметил бы, что сердце его молило Навадани отказать старшему близнецу.
Вдруг губы дамы в фиолетовом начали движение. Тэкэра прошептала что-то, спокойно и ласково, словно ничего необычного в подобной ситуации девушка и в помине не видела. И по движению уст леди, по расширившимся глазам брата Каору в неимоверном ужасе понял - вот он, конец. Он настал. Тэкэра сказала: "Я тоже".
Кажется, парочка продолжила беседу, кружась по залу в плавной непринужденности, но Каору уже не смотрел. Не мог. Все внутри него сжалось в ком, и терзало его изнутри, сжигало и рвалось наружу. Парню перестало хватать воздуха. Всё вокруг вдруг потемнело, каждое лицо здесь казалось противной убогой маской, притворяющейся чем-то большим, чем она есть на самом деле. Надо бежать. Прочь, прочь отсюда!
Теряя сознание от количества фальшивых улыбок и смешков вокруг себя, заполняемый непреодолимой болью, галлюцинациями одной единственной сцены витавшей перед его потемневшими глазами, Каору сорвался с места и бросился вон из залы, расталкивая охающих людей локтями, сбивая с ног и почти поваливая на кафельную плитку пола. Едва добравшись до входных дверей, рыжик с натугой распахнул их, давая проход свежему воздуху, и, наконец, дьяволенок вздохнул полной грудью, будто вынырнул из толщи морских вод. В лицо пархнуло приятным ароматом вечернего сада, цветы которого, попрощавшись с солнечным светом, отправились ожидать его живительных лучей в свою спячку. На мгновение стало чуть легче. Но лишь на мгновение.
Каору медленно побрел по выложенной мелкой галькой дорожке, ведущей от входных дверей до арки в лабиринт зелёных насаждений. Но с каждым шагом темп парня становился все быстрее, а кулаки и зубы сжимались все жёстче, все сильнее, почти до крови - в итоге младший Хитайчин резко встал, топнув о заглушавшую каблуки его туфель землю, и запустил скрюченные пальцы в свою морковную шевелюру, с ожесточением взъерошивая и без того не лежавшие ровно патлы:
- Черт! - крикнул он, низко опуская голову и отчаянно скрипя зубами, - Я ведь не вытерплю это...!
Также неожиданно, как и злость, на смену состоянию дьяволенка пришла тоска. Будто почуяв невероятную усталость, он словно сдался, и руки его невольно обмякли, как если бы в них не было костей падая вниз и раскачиваясь по инерции. Сгорбленный до этого в своей агонии, он вдруг выпрямился, запрокидывая голову наверх, раширисшимися, почти сумасшедшими очами взирая на ярко светившиеся в небе звезды, в ту же секунду ярко отразившиеся серебром в этих светящихся золотых глазах.
Так и должно быть, верно? Семья ведь - это самое важное. Кроме Хикару... Ничто не имеет значение. Если брат будет счастлив, не важно, через какие страдания придётся пройти...
Слева послышался тихий шелест неторопливых шагов по коротко остриженному газону. Кто-то спокойно приближался сюда, так и норовя своим ненужным появлением разрушить установившееся хрупкое подобие покоя. Пока ещё не настолько раздосадованный сиим, чтобы отвлекаться от созерцания бренности сущего, Каору попытался не обращать внимания на нежданного гостя. Но гость, казалось, вовсе и не пытался беспокоить молодого человека - напротив, этот кто-то дошёл до определённого места, находившегося, по странному стечению обстоятельств, рядышком с рыжиком, и остановился, не издавая ни единого лишнего звука. Именно это и заставило Каору более всего усомниться в адекватности намерений гостя. Парень, желая убедиться в собственной безопасности, скосил наконец очи по направлению к звуку мерного дыхания другого человека и непроизвольно обомлел.
Под искрящимися лучами звёздного света стояла Тэкэра собственной персоной, подставляя умиротворенное личико газовым небесным светилам. Она не улыбалась, но и не была грустна. Не пыталась казаться красивой и величественной, но выглядела именно так. Не просила смотреть на неё, но Каору не мог оторвать взгляд.
- За городом ночь особенно хороша, правда? - внезапно подала девушка голос, чуть прищуривая изумрудные очи от наслаждения представившимся зрелищем.
- Как там Хикару? - словно игнорируя её вопрос, тут же отвернулся младший близнец, опять рассматривая звезды, теперь ещё более ему безынтересные, почти до омерзения.
Легкая тень улыбки разом спала с выражения лица дамы в фиолетовом, и чёлка упала ей на глаза, закрывая в них то ли скорбь, то ли раздражение, то ли ещё что. Некоторое время леди молчала, пока в один прекрасный момент все же ни нашла, что ей на такое ответить:
- Мы с Хикару и правда невероятно похожи, - она говорила абсолютно безъэмоционально, в словах так и чувствовался металлический холод, заставивший Каору мгновенно поежиться и пожалеть о собственной грубости. - Он, как и я, жутко вспыльчивый и часто даёт волю эмоциям, хотя и любит их скрывать. А ещё... Мы оба в полной мере испытали тяготы невзаимной любви.
Подобное заявление, честно говоря, добило несчастного дьяволенка. Внутри парня вскипели все магматические породы и раззверзлись вулканической лавой ярости прямо на ни в чем не повинную даму:
- Ты?! И невзаимная любовь?! - рыжик всплеснул руками, - Хикару же признался тебе!
Девушка, все также не поворачивая головы, теперь сама направила периферическое зрение по направлению к возмущавшемуся, и последний тотчас же оробел вновь - в конце концов, радужки глаз леди словно светились всесжигающим убийственным зелёным пламенем.
- Это было бы релевантно, если бы я была влюблена в Хикару, - жёстко процедила Навадани.
- Будешь утверждать, что не любишь его, после того, как сказала "да"?! - ещё сильнее обозлился младший близнец Хитайчин, жестикулируя все учащеннее, ощущая неистово колотящееся сердце все острее.
Тут вдруг Тэкэра как-то зло усмехнулась:
- Как забавно, что ты имеешь наглость с такой уверенностью судить о разговоре, который даже не слышал, - розовые губки дамы чуть скривились будто она надкусила лимон, а зеркала души, видимо, пряча бушующую внутри них бурю, переместились со своих незабвенных двух золотых звёздочек, горевших сейчас неизвестным пламенем, стоявших рядом, на серебряных далёких их собратьев.
- Тогда кто? - все-таки начав колебаться, сменил направление разговора чуть подуспокоившийся дьяволенок, будто пытаясь тактично обоити девушку с другой стороны и поймать на собственной неосторожной лжи.
Но Тэкэра молчала. И молчала долго, все ещё не отводя взора от чистых небесных тел на ковре из темно-темно фиолетового бархат. А когда заговорила наконец, голос её был сухим и холодным, почти безжизненным и, если честно, каким-то немного уставшим:
- Тебе так нужно знать?
- Ну конечно! - не мешкая вспылил Каору, подаваясь вперёд и прикладывая одну ладонь к сердцу, а другой разводя вокруг себя. Однако не смотря на всю его горячность, Навадани никак не реагировала. А пульс все учащался, бежал все сильнее, все нервнее, - Дай-ка угадаю, это кто-то из Клуба, да? - тут парень резко скривился, выражая такую степень презрения, какую только могла выдать человеческая мимика, - У него тёмные волосы, он носит очки и зовут его Кёя!
Чуть погодя, леди медленно скосила глаза на взъерошенного, с трудом дышащего собеседника:
- Ни одного слова не угадал, - жёстко заметила она, не подавая и тени сочувствия или участия.
Конечно, такое заявление повергло рыжика в шок, но он был чересчур взволнован, чтобы сдавать свои позиции сейчас, когда младший близнец был, как ему самому казалось, за пол шажка от победы:
- Кто он? Кто?! - на лбу парня образовались крохотные капельки холодного пота, но ему самому было невероятно жарко. Тело горело, в особенности голова и грудь, хотелось просто разом откатиться холодной водой. А Тэкэра все молчала... Снова! Что она тянет время?!
- Какой же ты иногда дурак, - наконец подала последняя голос, поворачиваясь всем телом к парню. Юбка её взметнулась вместе с хвостиками, и вместе они описали небольшой полукруг около дамы, в то время как каблуки её туфель отбили чёткое "стоп", что заставило непоколебимого рыжика чуть отшатнуться, - Человек, в которого я влюблена...
Леди, будто собираясь с духом, прикрыла очи и сделала глубокий вдох, затем резко раскрывая наполненные решимостью глаза, блиставшие бликами звёзд и сделала выпад вперёд. В одно мгновение рука Навадани потянулась к груди молодого человека и схватила такового за галстук. Совершенно не осознавая, что творится, Каору и не думал сопротивляться, да и неожиданность давала о себе знать, а оттого рыжик никак не смог предотвратить собственный наклон по направлению к личику девушки. Расстояние сузилось неумолимо, и губы молодых людей слились во внезапном хотя бы для одного из них поцелуе.
Очи дьяволенка медленно, будто он ещё не совсем понял, что случилось, начали расширяться, а зрачки превратились в крохотные точки, словно две дергающиеся мушки на белых круглых чайных блюдцах. И без того бешено бившееся сердечко резко остановилось, пожалуй, на непростительно долгое время, однако уже в следующее мгновение застучало кулаками о внутреннюю стенку грудной клетки так, словно собиралось выбить пареньку пару рёбер. Бросило вначале в холод, потом резко в жар, затем снова в холод, и так как по накатанной, причём настолько ощутимо, что где-то глубоко внутри Каору уже планировал, что напишет в завещании. Мир вокруг разом перевернулся с ног на голову - не было ничего и никого, стояли они нигде, и было сейчас никогда. Существовало только тепло от нежных губ Тэкэры. И это сводило с ума.
Казалось, Каору все ещё не верил. Поэтому желал, чтобы этот момент продолжался вечность, ибо тогда он точно смог бы убедиться в его реальности. Однако эйфория, как и все прекрасное, закончилась слишком рано.
Навадани неторопливо, почти нехотя отпустила ткань галстука младшего близнеца Хитайчин, на секунду задержавшись в до этого принятой позе, отнялась от его губ и, прошептав горькое:
-... отдал меня другому мужчине, - у самого лица Каору, в данную секунду находящегося в полнейшем изумлении, почти конвульсивно дрожащего всем телом, развернулась, обдавая рыжика ветром каштановых хвостиков, и, гулко стуча каблучками, понеслась прочь. Только её и видели.
Парень очами проследовал за тем, как девушка скрылась за зеленью стен лабиринта, не способный двигаться. Казалось, он не понимал, что происходит. Всё, во что он верил, в чем был убеждён, разрушилось, как карточный домик от одного неверного движения, и теперь не было возможно разобрать, как поступить правильнее. Что-то нестерпимо мучавшее дьяволенка не давало ему последовать за дамой его жизни.
- Слушай, не заставляй меня соглашаться с ней в том, что ты действительно дурак, - неожиданно прозвучал знакомый родной голос за сгорбленной спиной рыжика. Обернувшись, последний встретился с идентичными со своими очами и издевательской ухмылочкой на устах брата. Хикару стоял, сложив руки на груди и облокотившись о стену, освещенный лучами звёзд, и улыбался.
- Х-хикару... - будто в забытьи, промямлил Каору. - Почему ты...? Что она...?
На невнятные реплики братца старший близнец Хитайчин тут же прыснул, и плечи его заходили ходуном:
- Хах, знаешь, она и правда потрясающая, - улыбка парня расширилась, однако не превратилась в оскал, а, напротив, стала нежнее, почти мечтательнее. - Сказала мне кое-что очень важное и решила все мои проблемы одним разговором!
- Ч-что ты несёшь...? - взволнованно ответил на это брату Каору, до сих пор пребыавший в состоянии дикого шока.
Но старший близнец не смутился. Напротив, только оживился, с лаской в глазах переигрывая недавний танец у себя в голове...
~🍨🎠🍨~
- Я... Я люблю тебя, Тэкэра! - покраснев до кончиков морковных волос, выпалил Хикару на одном дыхании, зажмуривая глаза, словно боясь, что его за такие слова треснут по голове.
Навадани, продолжая кружиться по зале, молчала с неизменной улыбкой на устах, а затем наконец выронила:
- Да, и я тоже, - но почему-то катарсиса не наступило. Хикару ждал, что что-то в нем изменится, что произойдёт какая-нибудь вспышка, буря эмоций, но... Будто стало только хуже. Какая-то невероятная тяжесть застлала грудь, заставляя сожалеть о вышесказанном. Что-то внутри словно бы не желало высказывать этого признания. Или... Просто не желало слышать положительного ответа. - Но! - Хикару замер, не зная, чего ждать, - Также я люблю своих братьев, - её голос был ласковым и доверительным, заставлявшим все внутри сжаться в сладком предвкушении чего-то. Впрочем... Органы старшего дьяволенка затеяли чехарду отнюдь не только из-за манеры речи говорившей дамы. Её руки были тёплыми, кожа нежной, как и взгляд, полный какой-то... зрелости. Тэкэра словно смотрела насквозь, прямо в самые сокровенные частички души. Да и говорила она чертовски правильные вещи. - И Каору любит тебя. Куда сильнее, чем я! Ты ведь в тот раз совсем не на то обиделся, что увидел нас с Каору. - она мило усмехнулась, так по-доброму, радостно, спокойно и снисходительно, что в зале словно стало светлее. Навадани сжала руку Хикару чуть крепче, и сердце его забилось чаще, - Тебе было неприятно думать, что брат хотел провести время с кем-то без тебя. Любовь бывает разная, Хикару. Никакая любовь братскую не заменит. - пульс неистово колотил у парня в ушах, а тело наполнялось счастливым возбуждением. Вот оно, то облегчение, которого он ждал, - А искусственная влюблённость тем более. - леди вдруг стала очень серьезной, - Каору рассказал мне о твоём неудачном любовном опыте... Не пытайся заглушить ещё не остывшую боль первым встречным романом. - старший рыжик то краснел, то бледнел, однако выражение его лица по-прежнему оставалось поражённым. Как она так чётко угадала его чувства? Может, просто знала? - Тебе не нужна кукла, чтобы чувствовать себя лучше. Любовь придёт. - девушка нежно улыбнулась, чуть наклоняя голову набок, - Просто дождись её.
~🍨🎠🍨~
Щеки Хикару покрылись лёгким розовым румянцем:
- Она потрясающая, - повторил он, в то время как Каору пытался прочитать мысли брата, однако, конечно же, в голову ему лезли только самые худшие из предположений. - Я и правда люблю её. - Каору напряжённо вдохнул, - Она мне как сестра. - Каору облегченно выдохнул, - И если ты позволишь ей сейчас убежать, я тебя точно не прощу. - Хикару усмехнулся, - Я же говорил тебе: я не хочу, чтобы она уходила.
- Но... - заколебался было младший близнец Хитайчин, однако долго его сомнениям жить не дали.
- БЕГИ! - закричал тут же Хикару, ни секунды не давая брату продыху.
Можно было, конечно, попробовать и дальше сопротивляться... Вот только чему и кому? Брату? Нет, сопротивляться себе и своим глупым подозрениям. Тараканам, ползающим в своей собственной голове. А этим основным составляющим всех людских проблем можно либо отдаться с головой, как в омут, либо победить, если прекрасное в душе сильнее страха и отчаяния. Благо, любовь обычно сильнее глупости.
И Каору ринулся вперёд. На первом же шаге он споткнулся о собственные ноги, чуть не растянулся на зелёном газоне, чем изрядно напугал несчастного Хикару, мгновенно вытянувшего руки вперёд. Однако младший близнец по чудесному обстоятельству все-таки не грохнулся наземь, а устоял на ногах и, более того, побежал только быстрее. Тэкэра не должна была убежать далеко... Но вот миновал первый пролёт, второй пролёт, а кусты все шли и шли, бесконечными рядами ограничивая счастье от его искателя.
На секунду Каору остановился, облокачиваясь вытянутыми руками о собственные колени и прерывисто дыша, пытаясь чуточку отойти от быстрого бега, и в этот момент в уши паренька врезался неприятный ему звук. Это был уже ставший близким, невероятно приятный голос, нежную мелодику которого рыжик и искал, однако на этот раз Каору чуть не довели до сердечного приступа тон, громкость и слова, сказанные этим самым голосом:
- Что вы творите?! Отпустите!! - обычно пусть и энергичный, но все же сдержанный голосок Тэкэры почти сорвался на крик, послышалось шуршание юбки её платья и звуки незначительной борьбы.
- Ну ты же сама сюда пришла, красавица! - просвистел противный писклявый мужской шёпот, словно змеиное шипение, в ответ.
Казалось, у младшего дьяволенка остановилось сердце. За все время знакомства с Навадани... Да что там! За всю свою жизнь Каору не испытывал такого нескрываемого животного страха. Но паника парня не парализовала, как могло бы случиться в любой другой ситуации - на этот раз рыжик особо даже не осознавая, что конкретно он делает. Тело просто двигалось само.
Одним прыжком Каору перемахнул через несколько поворотов зелёных насаждений, следуя за малейшими колебаниями знакомого звучания, доносимого ветром, пока наконец не вылетел пулей на небольшой открытый участок, похожий на маленькую аккуратную полянку, огрожденную от чужих глаз зеленью стен лабиринта. На полянке в небольшой нише стояла беседка из до блеска вычищенного белого камня, овитая лозами превосходно пахнущих глициний. По словам хозяина дома, таких местечек-тупиков в лабиринте было пруд-пруди.
Посередь полянки стояли двое. Грузный, на вид уже в летах мужчина, с неприятным замасленным пухлым лицом и несколькими прядками седых волос на лысой, как коленка, голове, и аккуратная молодая девушка, хрупкая и нежная, как цветок глиции, посреди которых она стояла. Мужчина бесцеремонно тянул толстые, как сардельки, пальцы к несчастной даме в фиолетовом платье, а та, казалось, уже готова была ударить его, встав в какую-то должную быть угрожающей стойку.
Не контролируя себя, Каору бросился вперёд, сжигаемый невероятной злобой, рождённый в самом далёком уголке его сердца, однако распространившей пламя своего безумия по каждой клеточке существа парня, не оставляя ни одного живого места для жалости.
- Ах ты ублюдок! - закричал дьяволенок, в один миг поравнявшись с мужчиной, лоснившееся свиное рыло которого исказилось в небывалом изумлении, явно усиленном пагубным влиянием пьяного угара. Крепко-накрепко стиснутый кулак, в который были вложены не только все духовные и физические силы, но и огромнейшее количество самых разнообразных чувств, сводившихся в конечном счёте к единственному желанию защитить свою принцессу, наотмашь прошёлся по морде незнакомца. Всё тело последнего, в особенности бульдожьи щеки, изошедшиеся слюной, затрепетало и заходило ходуном, как огромное желе.
Изумрудные очи Тэкэры, как раз успевшей шагнуть назад, ошеломленно расширились, и прежде чем она успела даже пикнуть, Каору бесцеремонно схватил даму в фиолетовом за запястье свободной рукой, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, со всех ног пустился наутек, таща за собой еле поспевавшую девушку, громко цокавшую по камням спотыкающимися каблучками. Один Бог ведает, сколько они так ещё бежали, однако рыжик, предельно сосредоточившись, хмурый и мрачный, как туча, стиснув зубы, и не думал сбавлять ход до того самого момента, как ручка, которую он так трепетно сжимал, резко не вырвалась из его захвата. Тотчас же оборачиваясь в испуге увидеть ещё какого-нибудь смертельно опасного врага, младший близнец упёрся в запыхавшее покрасневшее личико девушки, согнувшей колени, и, опершись на них, наклонившейся. Грудь леди вздымалась с учащенной скоростью, с каждым разом все больше обращая внимание на вырез декольте, Навадани судорожно вдыхала воздух ртом. И если Тэкэра покраснела от быстрого продолжительного бега по лабиринту, то Каору покрылся алой краской отнюдь по другой причине, однако, как бы ни старался, отвести глаза не был способен.
- Что... ты там делал? - приглушенно, прерываясь на быстрые рваные вздохи, одну руку положив на грудь, выдавила из себя дама в фиолетовом.
- В смысле "что делал"? - прозвучал удивлённый, слегка отстраненный ответ из уст покрасневшего рыжика. - Ты недовольна, что тебя не изнасиловали?
Тэкэра резко подняла очи, открывая их разозленный зелёный блеск:
- Почему ты побежал за мной?! - повторила она вопрос другими словами, чуть повышая срывающийся голос.
- Это глупый вопрос! - тоже вдруг разозлился рыжик, всплескивая руками и сдвигая брови только сильнее.
- Почему это?! - все ещё не могла понять девушка, наконец сорвавшись на крик и подавшись вперёд.
- Да потому что я люблю тебя! - в ту же секунду громогласно выкрикнул парень, после чего и только после чего установилась полная тишина, нарушаемая лишь естественными звуками шуршащих от ветра листьев. Тэкэра резко замерла на месте в той позе, в которой стояла, и с расширенными глазами посмотрела в самые зеркала души собеседника, не осознавая услышанное. Но на этот раз Каору сдаваться не собирался. Теперь, когда все наконец прояснилось и стало легко и понятно, как день, теперь уже не нужно было лгать ни себе, ни ей, - Влюбился с первого взгляда, - начал он, как-то с грустью опуская глаза. - Но все не хотел признать. Да и как можно... Я думал, брат тоже в тебя влюблен и ваши чувства взаимны, - теперь он поднял горящие непоколебимостью, отливающие золотом очи на опешившую окончательно даму, даже чуть шагнувшую назад от такого внезапного напора, кулаки младшего близнеца напряжённо сжались. - А ведь, как мы с тобой оба знаем, семья - это самое главное. Счастье брата для меня куда выше собственного. Если бы... - Каору запнулся. Говорить такое было тяжело несмотря ни на что, но парень сделал глубокий вдох и продолжил, превозмогая тошноту, подступавшую к горлу, - Если бы Хикару влюбился, я бы помог ему добиться расположения предмета, независимо от собственных чувств. Это важнее всего.
Конечно же, семья - это самое важное, что может быть в жизни человека. И Каору прекрасно знал, что и Тэкэра считает также. Все это время... Все это время младший близнец просто пытался сделать брата хоть на грамм счастливей. Разве это преступление? Кому как, а для дамы в фиолетовом это был самый настоящий подвиг.
Подул лёгкий свежий вечерний ветерок, и платье девушки заколыхалось по его направлению равномерными волнами. Хвостики полезли в лицо, словно хотели скрыть от изумленных очей своей хозяйки не сомневающееся выражение Каору, наконец прямо, без колебаний, положив все карты на стол и раскрыв все свои козыри, стоявшего перед Навадани. Наконец рыжик ничего не боялся. И ему незачем было изворачиваться и что-то скрывать:
- Я люблю тебя, - повторил дьяволенок спокойно и твёрдо. Он-то, может, и был спокоен, а вот сердечко дамы в фиолетовом начало описывать спирали по всей внутренней поверхности организма, пульсирующими раздражительными сигналами кидая то одну, то другую часть тела то в жар, то в холод. - Звучит двулично, может быть, и, может быть, ты меня возненавидишь за все произошедшее, но это ничего не меняет. Я все равно хочу, чтобы ты была рядом, - тон его голоса вновь приобрёл необычный окрас, парень сделал шаг вперёд, навстречу как истукан стоявшей леди. - Хочу каждый день тебя видеть, приносить тебе завтрак в постель, приезжать за тобой, когда кончаются уроки, рисовать с тобой, петь с тобой, жить с тобой! - с каждым словом этой тирады голос парня все повышался, наконец перейдя почти в вопль, - Я хочу быть с тобой, Тэкэра!
Оба замолчали. Да и что ещё можно было сказать? Девушка все ещё пребывала в состоянии шока, а потому плохо представляла, что именно ей сказать, чтобы показать всю гигантскую степень счастья, которое так и кипело внутри её вен. Слова и мысли перемешались воедино, и ей казалось, что вот, она кричит ему что-то, но из уст не вылетало ни единого звука.
Каору, чуть опустив голову, закусил нижнюю губу. Неожиданно, в голову ему пришла одна шальная идея, испугавшая и обрадовавшая его одновременно: парень вдруг повернулся по направлению к лозам сиреневых цветов на зелени стен лабиринта, чуть помедлив, все-таки подошёл к одной из них под поражённый взор Тэкэры и лёгким движением руки оторвал один из цветочков на длинном стебельке. Уже развернувшись на каблуках туфель и начав медленное, неспешное продвижение к замершей Навадани, младший близнец стал мять цветочек в руках. А дойдя до определённого момента, всего за шаг до девушки, положившей обе ладошки на больно стучавшее в груди сердце, Каору... встал на одно колено.
- Тэкэра Навадани, - начал он, подняв голову с нежной улыбкой, от одного вида которой щеки дамы бросило в краску цветущей сакуры, - за эту недолгую жизнь я совершил много глупых поступков. Одним из них было полное игнорирование чувств: твоих, моих, Хикару... Но сейчас я уверен, что поступаю правильно, - ласковая улыбка его стала шире. - Мы оба любим тебя: он - как брат, я - как по уши влюблённый дурак, - младший дьяволенок чуточку поалел, тихонько засмеявшись. Но леди было не до смеха. Пульс её уже достиг пределов, для человека смертельных, - Поэтому... Дай мне ещё один шанс сделать все, как надо. - в его жёлтых глазах появился огонёк сожаления, они будто стали мокрыми, - Мы не хотим тебя терять... Я не хочу тебя терять. - тут парень, все ещё стоя на одном колене, протянул вперёд одну руку, держа что-то маленькое думя пальцами. Это был тот самый цветок. Стебелек его Каору завязал так, что получилось небольшое импровизированное колечко с сердцевинкой и лепестками вместо дорогостоящего камня. Впрочем... Этот цветочек был куда более драгоценным, чем любой бриллиант этого мира. Во всяком случае, для Тэкэры. Рыжик, с некоторым испугом в голосе, предварительно глубоко вздохнув, вымолвил, в явном напряжённом ожидании, - Давай... встречаться?...
Вы когда-нибудь ощущали чувство абсолютного счастья от свершившейся долгожданной мечты? Кажется, что весь мир - это лишь прекрасная захватывающая игра, полная весёлых похождений, великолепных созданий и увлекательных квестов, каждый из которых в итоге закончится безоговорочно победой добродетели. Всё словно искрится фантастической, почти сверхъествестнвенной энергией, излучающей лишь добро и красоту. Хочется бегать, прыгать, скакать, кричать и плакать от переполняющих эмоций прекрасного.
По щечке девушки медленно прокатилась крупная сапфировая слезинка и упала на аккуратно постриженный газон. Дыхание у Каору сперло, а гоняющая кровь мышца чуть ли не остановилась. Тэкэра улыбалась, улыбалась через слезы, и от этой улыбки повсюду становилось светлее и радостней. Всхлипнув, она запястьем отерла краюшки глаз, невинно засмеявшись, и этот смех словно происходил из глубины её души, такой облегчённый и умиротворенный, милый и ласковый:
- Да, - прошептала она, и слезы вновь закапали из её прищуренных очей. У младшего близнеца Хитайчин, не верившего в усышанное, тоже в горле встал ком, однако в груди с невероятной скоростью распространялось тепло. - Да, да, да, да! - Навадани бросилась вперёд, кидаясь на шею Каору и овивая таковую руками. Потеряв равновесие, парень грохнулся наземь, но боли он не чувствовал. Её просто не было. Обхватив талию молодой леди руками и крепко прижав к себе, рыжик мог ощущать только безмерное счастье.
- Я люблю тебя, принцесса, - прошептал он, зарываясь носом в её пахнущие сиренью волосы.
- Я тоже люблю тебя, пай-мальчик, - прошептала она в ответ, пальцами играя с его рыжими лохмами.
Оба молодых человека синхронно подняли головы, уперевшись мерцающими взглядами в зеркала душ друг друга, сейчас светившиеся безграничной негой. И также синхронно, ни секунды не раздумывая, но все-таки осторожно и нерешительно, соприкоснулись губами, сливаясь в единое целое в нежном невесомом поцелуе, все ещё держа друг дружку в неразрывных узах объятий...
Хикару стоял неподалеку, облокотившись о покрытую зеленью стену лабиринта, и по-чеширски улыбался:
- Ну, теперь-то она точно никуда не исчезнет, - чуть помедлив, припоминая нужное слово, парень с громким смехом добавил. - Джеронимо!