Энола Холмс и таинственные букеты

Глава третья.

Я узнала о нём во время одного из своих приключений, о котором нельзя не упомянуть. Несколько недель назад мой брат Шерлок чуть меня не поймал. К счастью, пока он созывал констеблей для прочёсывания улиц, я успела отыскать необычное укрытие: дом 221б на Бейкер-стрит — дом самого Шерлока, и пробралась туда, спрыгнув с дерева на крышу и юркнув в окно спальни.
Интересно, что почувствовал мой брат, когда на рассвете вернулся к себе и обнаружил, что в камине догорает балахон монахини, а из гардероба пропало несколько предметов одежды. Наверное, он страшно огорчился. Как ни странно, эта мысль не вызывала у меня улыбки.
Бот будь это Майкрофт...
Что ж, в другой раз. Так вот, большую часть ночи я провела в комнатах Шерлока, и пока он рыскал по улицам, переулкам, канавам и дворам, я рылась в его вещах. У него был целый шкафчик париков, накладных бород и усов, а также неведомых мне деталей маскировки. Я обнаружила воск для грима, бородавки и шрамы на клею, кошмарные (будто полуразрушенные бойницы средневековых башен) зубы, которыми брат, очевидно, прикрывал свои — здоровые и ухоженные, нашлёпки на голову, чтобы казаться лысым или лысеющим; краску, позволяющую менять цвет кожи от румяного до смуглого, самые разные накладные ногти: грязные, желтоватые, острые и скрюченные, словно поникшие головы скорбящих, наклейку на рот, меняющую форму губ и даже создающую впечатление заячьей губы. В общем, для меня открылся дивный новый мир. Притом огромный. Где же Шерлок раздобыл эти необычные, но удивительно полезные вещи?
В его письменном столе мне попались расписки из лавок, в основном театральных, явно снабжающих артистов гримом и одеждой для сценических образов. А я сомневалась, что смогу сойти за актрису. Хотя несколько лет назад в магазинчике под названием «Шантеклер» на Холивелл-стрит кое-что было куплено.
И я решила начать с него. Брат уже давно не закупался в «Шантеклере»: возможно, его закрыли? А почему бы не сходить туда и не проверить? Если магазинчик ещё открыт, значит, Шерлок перестал его посещать по каким-то иным причинам и я смогу спокойно туда ходить, не рискуя с ним столкнуться.
«Шантеклер» — неудивительно, что вывеску сделали в форме петуха. Шантеклер означает «петух», как, например, Ренар — «лис». Откуда взялось второе [Ренар (фр.), или Рейнеке (нем.), — хитрый лис, известный персонаж старофранцузского «Романа о Лисе». Сейчас во французском слово renard означает «лиса». Шантеклер — петух, образ нарицательный, персонаж французских сказок и народных песен.], понятия не имею, а вот первое слово я вычитала в одном из «Кентерберийских рассказов» Чосера.
Расталкивая локтями прохожих — Холивелл всегда кишела лондонцами всех мастей, разглядывающими картинки в окнах сомнительных издательств, — я направилась по многолюдной улице к «Шантеклеру».
К «Шантеклеру» ли? Я остановилась перевести дыхание у вывески в виде петуха, которая висела здесь, наверное, со времён Шекспира, и заметила выведенные красной краской буквы над открытой дверью, складывающиеся в одно загадочное словечко «Пертелотта».
Любопытно.
Я зашла посмотреть, что там и как.
Шагнув через порог, я тревожно огляделась по сторонам, но, конечно, мои братья не выпрыгнули на меня из теней: в магазинчике было пусто. У двери высились стопки нотных тетрадей, в углу валялись потрёпанные книги, а на прилавках и в ящиках лежали разнообразные товары. Я окинула их взглядом и пришла к выводу, что они предназначены для развлечений гостей на приёмах: колоды карт (рада отметить — игральных, а не тех неприличных карточек, которые мне пытались продать на улице), домино, настольная игра «одинокая королева» [Также известная как солитёр, в данном случае с использованием колышков в качестве фишек. Начинается на поле, заполненном фишками, но с одной пустой клеткой. Игрок должен «съедать» фишки, «перепрыгивая» через них другими фишками так, чтобы оказаться на свободной клетке. В конце на поле должна остаться только одна фишка. Рассчитана на одного игрока.], разноцветные палочки для микадо [Японская игра, аналог древнерусской игры в бирюльки. Из кучи бамбуковых палочек с цветными полосками полагается медленно вынимать по одной палочке так, чтобы не затронуть и не рассыпать остальные.], сценарии для коротеньких пьес, «волшебные фонари» [«Волшебный фонарь» — проектор, который активно использовался в XIX веке.] с историями в картинках и крошечный печатный станок, удивительно хитрое изобретение с прессом и пропитанной чернилами прокладкой... Я с интересом разглядывала его, когда меня отвлёк низкий грудной голос:
— Шо вас интересует?
Передо мной стояла улыбающаяся дама среднего возраста в простых блузке и юбке, с расслабленным, но в то же время гордым выражением лица. Было ясно, что это её магазин.
Мой и без того утомлённый мозг не сразу снабдил меня воспоминанием о практичной курочке Пертелотте из рассказа Чосера о Шантеклере.
Неудивительно, что Шерлок Холмс перестал сюда ходить. Владение лавкой перешло, так сказать, от петуха к курице, а мои братья — как сказала мне однажды супруга нашего старого дворецкого — никак не могут смириться с тем, что и у женщин бывает стержень.
— М-м... Миссис Пертелотта? — уточнила я.
Её улыбка расплылась ещё шире и стала более искренней, как будто дама услышала приятную шутку, понятную лишь узкому кругу людей.
— Пер-телл-о-та-а, — отозвалась она, беззлобно поправляя моё произношение, так что у меня даже создалось впечатление, будто меня похвалили за попытку.
Хозяйка магазинчика была широка в кости, с далеко не привлекательным плоским и круглым, как блюдо, лицом, а прямые седеющие волосы держала убранными в аккуратные пучки, нависающие над мясистыми мочками ушей.
— А где же Шантеклер? — Мои губы дрогнули, готовые улыбнуться.
— О, шо вы, он на небесах.
— Но вывеску в форме петуха вы оставили?
— Как же, вещь старая, а к старым вещам надо относиться с уважением. — Она улыбалась уже во весь рот, но ясно давала понять, что к этому вопросу лучше не возвращаться. — Вам шо-нибудь подсказать, показать, што хде лежит?
Хоть она и говорила простым языком и приглушала «ч» и «г», как многие жители Ист-Энда, её акцент нельзя было однозначно соотнести с кокни, и хозяйка казалась довольно образованной. Я старалась по мере сил подражать её говору. Показав пальцем на миниатюрный печатный станок, я спросила:
— На нём можно печатать визитки?
Пертелотта даже не моргнула и своим видом никак не показала, что ей интересно, зачем бедно одетой девушке визитки, да ещё и собственного изготовления. Она спокойно ответила:
— Да, конешно, но мороки будет много. Если их нужно всехо ничехо, так лушше я вам сделаю, вы только немнохо подождите. У меня в подсобке есть хороший станок.
— Прекрасно. — Я кивнула. — Спасибо, учту. Я пока осмотрюсь у вас в магазинчике?
— Конешно-конешно.
Мне предоставлялся огромный выбор замысловатых штуковин и необычных вещиц — головоломки на деревянных дощечках, где полагается собирать картинку, передвигая детали (поднимать и перекладывать их нельзя), «спиритические доски» с цифрами и буквами для медиумов, бархатные розы, музыкальные шкатулки, веера из перьев, лёгкие шёлковые шарфики, маски от солнца [В XVI веке леди часто надевали в путешествие одноцветную маску из чёрного бархата, которая защищала их кожу от ожогов. Единственные отверстия делались для глаз и для рта. В те времена чтилась бледная кожа, и благородные леди боялись не то что сгореть, а даже простого загара.], парики отменного качества из длинных волос, вероятно срезанных с жертв лихорадки или заключённых, — но я рассматривала их очень неспешно, предаваясь размышлениям. Мне очень скоро должна была потребоваться визитная карточка, и щедрое предложение Пертелотты пришлось как раз кстати, но нельзя распечатать визитки, если не знаешь, что на них будет написано.
Я мысленно вернулась к своим карандашным записям, сделанным на подоконнике. Вечно я, Вечная? Нет уж. А если выбрать другой вариант? Верне — Енрев — Енвер. И слегка украсить его, добавив французский налёт: Энверуа.
Неплохо.
Хорошо, для начала оставим так. А что делать с именем? Фиалка? Нет, это же название цветка — звучит глупо и очевидно. Вайолет? Прямое значение — «фиалка», всё равно слишком рискованно. Виола? Оно скорее вызывает ассоциацию с музыкальным инструментом, хоть так и называют фиалки, растущие в саду, или анютины глазки. Да, Виола подойдёт.
Будь Пертелотта жадной, она продала бы мне миниатюрный печатный станок и выручила бы куда больше денег, чем за несколько визитных карточек, сделанных в подсобном помещении на, вероятно, куда более добротном станке.
Поэтому я решила ей довериться, хотя прекрасно понимала, что на самом деле её зовут отнюдь не Пертелоттой. Что с того? Она тоже не узнает моего настоящего имени.
Стоит ли приобрести в магазинчике и другие предметы, которые вполне могут навести на меня подозрение?
Пожалуй, стоит.
Но вдруг я ошиблась? Вдруг на самом деле она болтлива?
А даже если и так — ничего страшного: ни Майкрофт, ни Шерлок с ней не заговорят. Они и подойти не посмеют к самодостаточной и деловой владелице лавки. Им сложно осознать, что особа женского пола не обязана быть придатком к мужу, отцу или брату. Для них женщины — загадочные и лишённые здравого смысла создания. Мои братья не способны поставить себя на место любой из них.
И уж тем более им никогда не понять меня. По их мнению, долговязая девчонка с большим носом, сбежавшая из дома, непременно притворится юношей — ведь что ещё остаётся несчастной простушке!
Теперь они знают, что я могу замаскироваться и под вдову, и под монахиню, и будут искать похожую фигуру, вписывающуюся в образ уродливой ведьмы, с резкими чертами лица, скорее всего прикрытого вуалью, жуткую и мрачную. Или хмурую «ораторшу», которая пытается улучшить жизнь в трущобах. Скорее всего, мужского образа от меня уже не ожидают. Может, сейчас самое время купить штаны?
Нет.
Мне совсем этого не хотелось. Тем более что я решила навестить миссис Ватсон и расспросить милую леди об исчезновении её дорогого супруга, доктора Ватсона, а для этого мне требовалась маска женщины.
Но такой, чтобы ни Майкрофт, ни Шерлок не заподозрили в ней Энолу Холмс.
Да, я понимала, что на такое преображение уйдёт много сил и времени, но мне было остро необходимо выбрать для себя маскировку, которую никак не будут ожидать от меня мои хитрые братья.
Я должна стать красавицей.