Память

Глава 9

Ватикан; Особняк Варии в трёх милях от Ватикана.

(POV Франа)

Я не знаю как это объяснить. До "судного дня", так я решил назвать дату моей мнимой кончины, три дня, а я сижу на стуле у окна и позирую на семейный портрет. Сколько я отказывался, а всё как сквозь уши, Бел меня и слушать не стал. За три часа этой муки мы сделали несколько передышек, Бельфегору нужно было отлучиться, сначала по личному, а по том, что бы ответить на звонок. Пока художник выводил очередной узор я попытался вспомнить и сложить этот месяц по кусочкам в полный пазл. Из всего что мне известно, так это то, что Велиалы, наследники Божией крови и короли трёх миров. Как я понял мне достался Рай, столицей которого была Небесная. От Катрины вестей не было и Цербер пропал. У меня начались приступы мигрени, черепушка болела так, что хотелось выть волком. Со своей душой я больше не резонировал, что вызвало у меня некоторые сомнения и... Не важно. А точнее не сейчас, я и сам этого ещё не понял, но есть подозрение, что Велиалов далеко не трое.

-Тебе не хорошо. - Спросил Бел, когда я нахмурился над очередными мыслями.

-Нет. Пустяки. Просто задумался. - Затуманено ответил я.

-Тебе это противопоказано. - Кажется он издевается.

-Думаю ты прав. - Я слабо улыбнулся.

Всё же я устал. Титраморф, что поселился у нас в саду, подавил и спалил пару кустов роз которые так нравились Белу. У мальчиков сразу не сложились отношения и я не раз их успокаивал. Особенно Бельфегора, который готов был расчленить дракона только за взгляды в мою сторону. Титраморф был невероятных размеров, я, к примеру, был ростом с его лапу. Но он был невероятным животным: знал чуть ли не все языки мира, как людей, так и ангелов с демонами, мог становится змеем в мой рост как анаконда, или меньше как королевская кобра. Его пламя было бирюзового оттенка и имело способность становится холодным, меня этот огонь вообще не брал. По ночам Морф - так я решил его называть, за что получил странную улыбку со словами "Без души, а всё тот же" - забирался к нам в комнату и ложился между мной и Белом. Последний по этому поводу чуть ли не сходил сума.

Уже идёт девятый час этой "тишины". Художник говорит, что осталось только навести мои детали. Это он о родинке на моём плече, или оттенке глаз, что давно нестабильно переливались всеми оттенками зелёного? Не важно, я устал.