Северус Снейп и Малыш-который-выжил

У Дурслей

"Если взглянуть на произошедшее, доверие Дамблдора было неоправданным," — подумал Северус, придерживая подмышки поганца, который, к счастью, перестал извиваться. Северус безжалостно подавил эту мысль в зародыше: нет, он был прав, когда забрал Поттера из дома Дурслей. И даже если не прав, то теперь не вернет. Что сделано, то сделано, и нет смысла ковыряться в прошлом и всяких сослагательных наклонениях. Был своеобразный парадокс в том, что именно Северус выступил в поддержку этого, но Снейп, питавший глубокую неприязнь к любого рода парадоксам, его проигнорировал.

Дамблдор поднял голову, когда Северус возник в его кабинете, и выглядел он удивленным, причем не тем фактом, что Снейп вернулся с Малышом-который-Выжил — его он держал на расстоянии вытянутой руки, как нечто скверное и дурно пахнущее. На самом деле, Поттер вонял — до ужаса, но Северус, конечно, не имел ни малейшего намерения сменить ему подгузники. Дамблдор мог с этим справиться.

— Я понимаю, что все прошло не так хорошо?

— Они заперли его в чулане под лестницей, — отрезал Северус.

— И ты, прежде чем похитить ребенка из дома, разумеется, убедился, что это не наказание за какой-то проступок со стороны Гарри, — заметил Дамблдор; тон его был сух, но за ним угадывалось некое предостережение.

— Мальчику два года, что он мог натворить? — сказал Северус.

Дамблдор удивленно приподнял бровь:

— Полагаю, ты встречал не так много двухлеток.

— А вы? — спросил Северус. Дамблдор, признаваясь, ответил невнятным: "М-м-м" и стал ждать продолжения.

— По всем признакам, чулан всегда был его спальней, — сказал Северус. — Что же касается похищения, я не думаю, что его можно признать таковым — учтите, когда я заявил о своем намерении забрать Поттера из-под их опеки, они сказали, что были бы рады избавиться от мальчика и от тяжкой обязанности "выколачивать из него дурь".

Глаза Дамблдора, обычно мягко мерцающие, сверкнули алмазами, и Северус почти услышал, как от гнева этого человека потрескивает воздух.

— Они причинили боль Гарри? — потребовал он ответа.

Гарри, который до этого момента сидел тихо, занятый разглядыванием комнаты, захныкал и начал вырываться из рук Северуса. Скорее всего, он хотел уйти и спрятаться, как он делал прежде, когда его дядя выходил из себя. Дамблдор тут же убавил накал страстей:

— О, Гарри, прости. Я не сержусь на тебя, мой дорогой мальчик.

— Хороший мальчик, — настойчиво сказал Гарри.

— Да, Гарри, ты очень хороший мальчик, — согласился Дамблдор. Гарри всхлипнул еще пару раз — и позабыл о всех бедах, когда Фоукс устроил для него целое представление: распростер крылья и перелетел со своего обычного насеста на спинку дамблдорова кресла. Поттер явно решил, что это самое захватывающее зрелище и снова погрузился в изумленное молчание.

— Прошу меня простить за потерю самообладания, — на этот раз Дамблдор адресовал свои извинения Северусу, но тот их отверг. По правде говоря, он счел внезапный всплеск негодования обнадеживающим. Он не предполагал, что Дамблдор мог не знать об условиях, в которых находился Гарри, но... В случае Дамблдора вопрос неосведомленности никогда не поднимался — проблема была не в том, что он знает больше, чем говорит, а в том, насколько больше.

— Я не нашел следов физического насилия, хотя посоветовал бы Поппи поискать их. Тем более, что они, подозреваю, и кормили его неправильно — он едва ли весит больше стоуна*.

Но больше стоуна или меньше, а долго его на вытянутых руках не продержишь, так что Северус подошел к столу Дамблдора и бесцеремонно усадил малыша на середину.

— Полагаю, в следующий раз вы найдете для Поттера кого-то получше, — с угрозой в голосе заявил Северус и вышел.

Собственно, поэтому он не видел, что произошло дальше. Гарри повернулся к Дамблдору и с полной серьезностью и торжественностью своих двух лет выдал: "Чудак". Потом он сосредоточился и добавил: "Бука"**.

— Согласен, Северус недружелюбный, — с неменьшей серьезностью ответил Дамблдор. — Но не волнуйся, Гарри, у меня есть план.

Дамблдор задумчиво постучал по носу и чуть поморщился:

— Этим мы и займемся. Как только Поппи сменит тебе подгузник.

ПРИМЕЧАНИЯ: Гарри весит едва ли больше /стоуна/. Stone — это не только камень (как обыгрывается в следующем предложении), но и английская мера веса, равная 14 фунтам или, что более привычно для нас, 6,35 кг. Иногда его еще называют "стандартный" стоун. И, для справки, в два года ребенок должен весить где-то 12,5 кг. Если считать по советской еще прикидочной формуле. Для такого дефицита массы тела Гарри непозволительно здоров, но оставим это на совести автора.

А, и двухлетний Гарри называет Северуса "bird". С одной стороны, это созвучно "nerd", с другой — на сленге bird может использоваться в значении "человек со странностями".

Самое интересное с обычным вроде прилагательным funny. Помимо "комичного" и "забавного", у него есть и значение "странный" (даже выражение существует — "funny ha ha or funny peculiar?") и — особенно после глагола — "недружелюбный". И, чтобы уж до кучи, "чокнутый" и "подозрительный" (в смысле, "Тут пососедству что-то подозрительное творится").