(НЕ)ЖЕНА ДЛЯ БАНДИТА-Вероника Колесникова

26

Амир пришел следующим вечером. Неожиданно, как снег в июле и ожидаемо, как дождь в сентябре...Спокойный. Уверенный. Отстранённый. Будто бы и не было того странного, влекущего, напряженного вечера...

— Ты мало ешь, — глядя на меня с безопасного расстояния, сказал он тогда вместо приветствия. — Так не пойдет.

— Я не голодна, — ответила я помедлив, старательно усмиряя собственное сердце, которое зашлось, забУхало в груди, в ушах. — И мне ничего не нужно.

Я не ждала его, не ждала, но душа, которая вдруг взметнулась ввысь и упала в пятки, повела себя совсем неожиданно для человека, который умеет владеть собой.

— Впервые вижу женщину, которой ничего не нужно, — невесело пошутил он.

У меня вдруг в глазах потемнело от мысли о том, сколько же он знает женщин. Ревность скрутила душу в тугой жгут. Это чувство испугало и деморализовало на какое-то время, от неожиданности я даже не нашлась, что сказать ему в ответ.

— Так не пойдет, Наташа, — Амир, расстегнув первую пуговицу своего темного официального пиджака, засунул руку в карман брюк костюма. — Я же не в неволе тебя держу, ты заставляешь меня нервничать. Вдруг от голода умрешь?

— Сказала же — ничего мне не нужно... — раздраженно парировала. — Ну, кроме информации, конечно.

Он усмехнулся.

— Узнаю...свою Наташу.

Это слово буквально резануло что-то внутри, прошло ножом прямо по обнаженным нервам.

Свою...

Кажется, он тоже понял, что сказал что-то не то, и, возможно, смутился на долю секунды. И это его не показное, естественное смущение буквально сломало стену отчуждения, которая выкладывалась все это время.

— Информации? Информация в обмен на твое полноценное питание...Ну и...полноценную жизнь здесь, в этом доме, — он кивнул на пакеты с женской одеждой, которые регулярно приносил охранник, а я оставляла на столе, не принимая таких подарков, смысла которых не понимала. — Это ненадолго, ты же понимаешь...

Я демонстративно расправила плечи, уверенной походкой, насколько это позволяли летние кроссовки без каблука, с которыми я сроднилась за это время, прошествовала к столу и достала из одного из пакетов легкий плащ небесно-голубого цвета. Встряхнула его за плечики, вдела руки рукава. В который раз в голове мелькнула мысль о том, что Амир снова верно подобрал размер, не ошибившись ни на сантиметр...

— Так уже лучше, — криво усмехнулся мужчина и присел на диван, жестом показав, что ждет, когда я к нему присоединюсь в кресле напротив. — Белье можешь не демонстрировать.

Я покраснела от возмущения, но тут же приняла оскорбленный вид. Амир не обратил никакого внимания на мои мучения.

— Полиция ищет твое тело в реке, — серьезным тоном начал говорить он. — Мафия считает, что ты давно мертва, скончалась в ту же ночь, когда...не стало Олега. Предателей и свидетелей ждет одна участь, и они долго не живут. Тем более сейчас. Два клана объединяются, подчищают свои хвосты, чтобы не было накладок.

Амир немного помолчал, чтобы вся информация улеглась в моей голове.

— Понимаешь, что это значит? — я отрицательно покачала головой, а он тяжело вздохнул. — Не бери в голову. В общем, идет полная уборка. В финансах, в людях. Идет полная ревизия всего. И если вдруг тебя кто-то увидит, найдет, то не поздоровится уже не только тебе. Пострадаю я и глава моего клана...

— Как у вас все запущено... — поджала губы я. — А как я буду жить? Ты подумал? Что я буду делать? Я даже на работу не смогу устроиться!

— Зато. Ты. Будешь. Жить. — резко и твердо промолвил он, вставая. Я тоже вскочила на ноги, оказавшись прямо перед ним. Не отшатнулась, не испугалась его близости, а даже, наоборот, немного качнулась в его сторону, влекомая чем-то необъяснимым... — А по поводу работы не беспокойся... — он заглянул в мои глаза черными омутами, и я растерялась — как много там было всего красочного, невысказанного, живого...Целый космос открылся мне, зовущий и манящий в свои глубины... — Не беспокойся, я все устрою. Тебе нужно только довериться мне...

Он встал с кресла и быстрым шагом направился к двери. Даже не попрощался, не посмотрел на меня через плечо, как делал это обычно. Он будто бы сбегал с поля боя, на котором не понятно кто был победителем, а кто — проигравшим.