Смертельный роман

Глава 4 - Имя

Подав руку в знак согласия, девушка встала и с помощью жнеца доковыляла до дивана. Присев, стала приводить мысли в порядок, посмотрела на перчатки на руках скелета. 
 - А ведь знакомство должно было начаться по-другому...
"Зачем ему надевать перчатки? Он боится запачкаться кровью? Или же боится, что я грязная?.." - она опустила взгляд в пол, прожигая там дыру. Ноль эмоций, лишь равнодушие. Ей нравится такой быть?
 - Ну, это да, - хохотнул Папс. - Хотя, что поделать. Время есть время. Но, поскольку пока оно на нашей стороне, стоит не обращать внимание на такие мелочи. С кем не могло случиться, - он развёл руками. - Ты чего-нибудь хочешь?
 - Если можно, то что-нибудь пожевать... - русоволосая спрятала лицо за руками. Давно ей ничего такого не предлагали. - Надеюсь, мне не обязательно представляться?
 - Только если хочешь, - улыбаясь, кивнул. - Я не заставляю. Это не входит в мои обязанности.
Он направился на кухню. Что-то зашуршало, вероятно, скелет стал искать пищу, но, не найдя ничего дельного, решил сам приготовить.
 - Понимаете, дело не в том, что я не хочу, - соскочив со скуки с дивана, девочка проследовала за ним на кухню. - Моё имя просто вызывает не самые лучшие ассоциации.
 - Нууу... удивила. Тут у всех имена со странностями. Кто только не водится! И Ужасы, и Пыль, и Ягоды... Так что уже нечему удивляться.
На сковородке быстро жарилась яичница. Вскоре Папс отключил комфорку и стал перекладывать пищу на небольшую тарелочку.
 - Вилкой или ложкой есть будешь? Могу ещё кетчуп предложить.
Русоволосая разместилась на одном из стульев за столом.
 - Вилкой. Знаете, что означает моё имечко?  - она сжала поверхность скатерти.
 - Понятия не имею. Да и откуда мне знать, - спокойно отозвался скелет, доставая прибор. Он повернулся, поставил тарелку перед гостьей и скользнул взглядом по сжатому краю. - Ты можешь не говорить, если не хочешь. Это нормально.
 - Вы видите эти безэмоциональные пустые синие глаза, - она указала на лицо пальцем. - Что они Вам напоминают? 
Свободная ладонь всё сильнее сжимала скатерть. Внутри груди бушевал настоящий ураган. А Папирус задумался. Лишь спустя минуту ответил:
 - Эхо-цветок. А ещё небо, море, океан. Лес при определённом освещении, - стал перечислять. - А ещё... не помню, как называется... голубой хрусталь. Синий - цвет доброты. Хотя иногда он олицетворяет печаль, грусть.
При слове "небо" она вздрогнула. Опустив голову вниз и взяв вилку, отломила дрожащей рукой яичницу, с трудом засунув кусочек в рот.