Свет в ночи

Глава 4 - В четыре руки

 Мистер Риччи и Элизабет удивленно хлопали глазами, когда в комнату поднялся Мистер Пьюзо. А спустя полминуты и он ошарашенно смотрел на Алисию.

 Она попросила, его, дона Витторио Пьюзо, помочь мисс Колвин научиться флиртовать! Неслыханно, однако... Витторио поймал умоляющий взгляд Нино - и сжалился.

-Convinto, ma mi devi delle polpette, Nino! Diavolo!

 И вот уже на диване сидят репортер и мафиози. За действиями девушки наблюдает из кресла Алисия. События сменяются как страницы книги – казалось бы, еще только что Элизабет держала в руках зажигалку Мистера Пьюзо, а теперь уже подсаживается ближе к нему, выпуская тонкие кольца дыма. Еще страница – и Витторио, вдыхая густой от сигар воздух, усаживает Элизабет к себе на колени. А в следующий миг они уже целуются, утопая в клубах дыма. Страстно, и как-то торопливо.

 Тихо скрипнула дверь, и оба резко дернулись. Увидели, что Алисия покинула комнату. Молча переглянулись. И, не сговариваясь, покинули комнату.

 Аполлония проводила мисс Колвин в комнату для гостей. Как приняла душ, как умылась и расчесалась, как улеглась в мягкую, аккуратно заправленную кровать Элизабет не заметила. Сон к ней не шел. Она все думала о хозяине этого странного дома, о его тонких пальцах, глазах...

 Когда мисс Колвин уходила из кабинета, она оглянулась на мистера Пьюзо. И снова увидела в его глазах горечь, тоску. Это был лишь мелькнувшие искры в его взгляде, но они ловили внимание, врезались в память.

 Где-то этажом ниже часы пробили одиннадцать часов. За окном начался дождь. Крупные, редкие капли ритмично бились о стекло. Тоскливо пропела кукушка, и сразу голос ее растворился в ночной тиши. Мелодично заскрипели сосны в сквере за углом. Это звучала песня жизни, песня свободы. Всего того, чем Элизабет рискнула. Рискнула ради чужой жизни, чужой свободы. А дождь все усиливался, и теперь к этой торжественной симфонии прибавились раскаты грома, вой ветра... И вот снова бьют часы, уже полночь, и в этот раз то-ли бой их тише, то-ли его заглушает разбушевавшаяся природа.

 Девушка спустилась на первый этаж в поисках кухни. Прошла по коридору направо, миновала несколько комнат, но кухню так и не обнаружила. Возвращаясь к себе, мисс Колвин оказалась в той самой гостиной, где она рассказывала Мистеру Пьюзо о делах в «Воробьиной комнате». Мысли быстро потекли в сторону поцелуя, его губ, его дыхания на ее шее... Эти мысли она быстро прогнала. Все-таки, она репортер, и самообладание теряет крайне редко. На глаза ей попался рояль, полускрытый портьерой. А в шуме погоды девушке неожиданно послышался мотив, который она впитала с материнским молоком. Старинный провинциальный романс, который пела мать Элизабет в такое же ненастье. И Колвин не сразу поняла, что уже отдернула тяжелую бархатную ткань драпировки и откинула крышку рояля. Ее пальцы легко скользнули по клавишам, вспоминая минорные аккорды.

Когда во тьме ночной

Звездный свет затмит луну,

Я костер зажгу,

Что виден лишь одной.

 Вновь зашуршал бархат занавеси, и теперь мелодию исполняли уже четыре руки.

Тьма расступится,

И сверкнет рассвет.

Чище наших слез

В этом мире нет.

Звезды есть и днем,

Но ночью лишь видны.

Чтобы их найти,

Дождемся темноты.

Сила наших снов

Разлуку победит,

Голос сохранит.

И не нужно слов.

Смерть свое возьмет,

С ней мы улетим.

В светлом мире грез

Наша боль уйдет.

Музыка уже давно замолкла, а Витторио и Элизабет так и сидели у рояля. Они смотрели друг на друга, и в их глазах были страх и печаль. Возможно, девушка была напугана своим будущим. Возможно, тосковала по своему беззаботному прошлому и горевала о пропавших детях. Вероятно, мистер Пьюзо боялся того, кем он стал. Вероятно, он грустил о ком-то, кого не мог или не хотел забыть. Но нам остается только гадать, о чем думал каждый из них. Да это и не важно. Важно то, что эта грусть, и эта боязнь были общими. Легко разделить счастье и радость, но далеко не каждый смог бы принять чужие страдания.

**************************************

Был сломан телефон, возвращаюсь) советую поиграть с гугл-переводчиком.

В этой главе сюрприз поклонникам Нино.