Друг моей младшей сестры

16. Возвращение

Медленно, слово бесконечно затянувшийся на репите трек, он раскуривал одну сигарету за другой, засыпая пеплом пальцы. Босиком на покрытой холодом плитке, он изредка переступал с одной ноги на другую, проверяя, не онемели ли они вконец, как его сердце. Хотя, возможно, оно не замерзло, а иссушилось. Неважно, слишком ли ты холоден по жизни или слишком разгорячен, результат один и тот же - отсутствие контроля ведёт к гибели. Кирилл отошёл от окна только когда пачка сигарет предательски опустела. Сумерки уже опустились на слишком уж живой город, будто с экранов телека за окном ожила мелодрама во всей своей красе: счастливые, красивые, суетящиеся светлячки в обличие людей спешили пережить этот вечер, словно он последний. И только Кириллу хотелось, чтобы он правда стал последним. Последним днём, когда он приедет в этот город один. Эта традиция приобретала образ психического расстройства, от которого он бежал, прибегая в итоге к самому началу. И он снова был здесь. Прошёл год. Может, два? Или пять? В тот день он махнул рукой, решив, что все слишком сложно, а он от сложностей уже давно устал. Кирилл думал, что ему достаточно просто веселиться, что за годы глупой глухой категоричной жизни в браке, ему наконец позволено пожить одним днём, не вкладывая в него души. Душу он оставил себе, сердцем пожадничал тоже, и остался один в забытом номере отеля, где в последний раз проснулся с человеком, который для него что-то значил. Тони. Этот ребёнок, мальчишка с умом старика и сердцем невинной девушки. Он был интересом, неутолимой жаждой, головоломкой, ароматом кошачьей шерсти и сигарет. Он был страстью, был телом, распаленным, неподдающимся, предлагающим невозможные обещания и осуществляющим сокровенные мечты. Он был мальчишкой, который растоптал взрослого как котёнка. Он показал, каково это, когда тебя возводят на пьедестал, а потом бросают с балкона номера отеля. Кирилл думал, что сердце - хрупкий хрустальный сосуд, который не переживет удар об реальность. Оказалось, сердце всего лишь резиновый мяч, готовый вновь и вновь прыгать из окна в надежде разбиться. И вновь, и вновь отскакивающий, и вновь продолжающий жить.
«Жалеть себя не надоело, говна кусок?»
Кирилл выстрелил последним окурком в окно и отправился на поиски места, где сегодня ночью он сможет согреть онемевшие ноги. Не дурак же он, чтобы надеяться, что сможет отогреть сердце. Так сколько лет сегодня исполняется Тони?
Кирилла разбудил звонок. Тело рядом грубовато пихнуло его в бок, умоляя отключить трезвонившего монстра. Кирилл вышел на кухню и ответил на звонок.
- Наконец-то! Я то думала, что старость отняла у тебя остатки слуха, и теперь придётся отправлять тебе письма голубями! Или как обычно делают те, кому исполняется 32?*
- Странное какое-то поздравление от любящей сестры, не находишь?
- Уже начинаешь нудить, как старикан! Постой, ты же всю жизнь такой.
- Ха-ха. У тебя ровно десять секунд, чтобы исправиться.
- Иначе что?
- Иначе следующий шанс дам через год.
- Любимый братик, - начала Мила мурлыкать в трубку.
- Так то лучше. Слушаю.
- Слушай внимательно, я повторять не буду. Я узнала, что моя чудеснейшая соседка по квартире сваливает на недельку к родственникам на свадьбу. На неделю, ты представляешь, что там будет за свадьба? Так вот, она разрешила мне любезно пользоваться ее продавленным диваном, и я поняла, что есть один человек, чьё занудство по утрам я не слышала уже три года! Дорогой мой братик, приезжай в Москву! Я понимаю, что ты не любитель двигаться куда-то дальше своего рабочего кресла, но я так соскучилась! И ты не был у меня с первого курса. Давай развеешься, я обещаю не таскать тебя по молодежным тусовкам. Хочешь, в библиотеку? Или в мавзолей? Там больше твоих ровесников, конечно.
Неожиданно для себя Кирилл согласился на эту авантюру ещё до того, как его сестра рассыпалась в льстивых комплиментам. С улыбкой он позволил ей закончить свою тираду, к которой она приложила едва ли меньше сил, чем к защите устного экзамена в университете. Затем он позволил ей чуть меньше обычного уговаривать себя, улыбаясь прикрытой двери в спальню, как мальчишка, который задумывает очередную пакость. Положив трубку, он вернулся в спальню, разбудив прекрасное спящее тело поцелуями человека не постаревшего на год, а будто помолодевшего. Лет на десять.