Бешенство ботаника

1. Вертикальные колебания

— Пашенька, вставай, солнышко!

Я честно пытался разлепить глаза, но от сухости их резануло так, что я почти застонал, будто попал в радиоактивную бурю. Где же там мои капли... Пока я нашарил пузырёк «антирадина» на тумбочке, мама уже ворвалась в комнату.

— Солнышко, опоздаешь в школу!

— Мам, ну еще пять минуточек...

— Павел, ты же говорил, у тебя сегодня контрольная! Конец года скоро! ЕГЭ на носу! А ну живо поднимайся!

Обычно я просил ее стучать, но по утрам мать была непреклонна. Все-таки профессиональная деформация после тридцати лет, проведенных в песочнице среди супермутантов с мозгами радтараканов сказалась на бедной женщине, и я её в этом не винил. Она у меня — лучший учитель, заслуженный. И уважение моё она тоже заслужила, поэтому я просто смирился, поддакивал, когда надо, и все у нас было хорошо.

Так что спорить, мол, я все и так успею, было бесполезно. И зачем я только проболтался ей об этой контрольной? Они и так уже через каждый день шли — только и успевай готовиться. Я с нетерпением ждал конца учебного года, чтобы наконец-то вздохнуть свободно. И от мамы, и от уроков, и в особенности от Руслана Бакиева из одиннадцатого «Б».

Руслан был выходцем из горячих южных народностей, оставшихся после полураспада Советского Союза на территории нашего некогда бывшего Содружеством государства. Уж не знаю, что у него там произошло, когда он перекочевал в нашу школу, но уже одно то, что он был всех старше на целый год, по дефолту сразу сделало его лидером. Задиристый, бойкий, в штаны если полезет, то точно не за словом. Еще и красавчик такой, как я люблю: смоляные волосы, резкие черты лица и глаза как у тигра. Помню, однажды я случайно на перемене увидел, как он ребятам хвастался своей новой татуировкой на ребрах. Я как глянул, так потом весь оставшийся день запотевшие очочки протирал. А дома, закрывшись в ванной, ещё и между ног прошелся. «Как у биоробота!» — говорил он, показывая огромное серое пятно у себя на боку. Какой он там биоробот! Синт первого поколения, не больше. Но выглядело это правда очень эффектно. Там, под нарисованными кусочками рваной кожи, живописно проглядывали воображаемые кости и шестеренки. Интересно, какой же дурак согласился несовершеннолетнему... ах да, забыл. Ему же вроде восемнадцать в начале весны стукнуло.