Если ты примешь меня | Джордж Уизли

Часть 9

ИЮЛЬСКИЕ НОЧИ были такими же безжалостными, как и дни, даже после того, как солнце скрылось за горизонтом. Однако это было именно то, что Элеоноре очень нравилось в Англии. В том, чтобы быть здесь. Что, несмотря на то, что теперь были видны звёзды и луна высоко висела, день, казалось, ещё не совсем закончился. Не тогда, когда она была с ним.

Элеонора не потрудилась надеть обувь, когда Джордж поспешил вывести её из дома, и вместо этого ступила босиком на высохшую на солнце траву. На гальку и упавшие с деревьев обломки, и хотя это было немного больно, ей было всё равно. Это было освобождение – ни о чём не заботиться.

— Это ужасная идея, — она смеётся, так как у них не было полотенец и какой-либо семенной одежды. Но Джордж, казалось, не волновался, и когда он велел ей расслабиться, она весело посмотрела на него. Он цитировал её слова, сказанные прошлой ночью, пока они танцевали, и он был таким напряжённым и бестолковым, когда так часто вёл себя наоборот. Эта мысль развеселила её.

Ручей медленно двигался с лёгким ветерком, что проносился мимо, звук бегущей воды терялся среди шума сверчков и лягушек. Это был почти звукоизоляционный белый шум, но всё равно спокойный.

— На самом деле, мы с Фредом раньше всё время так делали, — говорит Джордж, скидывая обувь. — Мама бы так разозлилась на нас, всегда ускользающих по ночам.

— Куда?

— Куда угодно. В основном в Косой Переулок, когда нам было скучно. Так мы и сблизились с Томом. Однажды ночью я оказался в Дырявом Котле после того, как Фред взорвал навозную бомбу в магазине Гэмбла и Джейпса. Конечно, в таких магазинах приколов неизбежно происходят несчастные случаи, но это было совершенно отвратительно.

— Так ты хотел, чтобы все остальные в том душном пабе тоже страдали? — Элеонора улыбается.

— После такого тебе необходимо выпить. Том дал нам немного за счёт заведения, просто чтобы мы ушли, — он смеётся, просовывая большие пальцы за пояс своих штанов и слегка спуская их. — Ты собираешься глазеть всю ночь, Райт?

Элеонора чувствует, как жар приливает к её щекам, и вместо этого пристально смотрит на воду, качая головой, когда он спускает штаны ещё ниже.

— Никто и не глазел, Уизли.

Но Боже, как трудно было не смотреть.