Шрамы

Chapter nine.

Очередной, достаточно скучный день в Академии. Ирука-сенсей рассказывал тему настолько нудно, что казалось, даже Саске сейчас уснёт. Наруто бороться со сном не хотел. Поэтому и бессовестно дрых прямо на глазах учителя. Последний уже просто не хотел даже трогать блондина и забил на наглеца.

Мышцы немного ныли после утренней пробежки - проснувшись за два часа до учёбы, Узумаки успел сделать круг по Конохе. Сейчас он гонял непослушную чакру по каналам и тренировал контроль, которого как кот наплакал. Как же хотелось домой, да поспать немного. И скинуть этот ужасный оранжевый клоунский костюм.

Раз все принимают Наруто как дурачка, он и будет так себя вести. Уже хотя бы никто не трогает его. Так что в этом есть и свои плюсы. Кажется, даже Котару этого не замечает. Она вообще, после того, как стала генином, перестала появляться дома.

В любом случае, мальчику было ужасно некомфортно находиться в обществе своих одноклассников. Постоянно улыбаясь и дурачась, на душе было невероятно паршиво и даже горько.

На самом деле, у Наруто была маленькая мечта. Не та, которую он орёт всем направо и налево. А совсем небольшая и можно сказать, даже странная. Ему очень хотелось как-нибудь отправиться в путешествие и найти место, где не будет людей и остаться жить там. Подальше от цивилизации, насколько это возможно. И если захочет Котару, то вместе с ней.

Честно говоря, Узумаки до сих пор не знал, что для него значит девочка. Кто она для него? Чувства были противоречивы. В голове до сих пор крутилось: "Семья общей кровью не заканчивается. Но и не начинается." Ведь их странный дуэт и правда можно было назвать семьёй. Котару была как мама, а он как глупый сын. Хотя, ей бы больше подошла роль старшей сестры.

Кусок мела прилетел в лоб практически спящего Узумаки. Больше от взрыва детского смеха, чем от мелка, мальчик проснулся. Невероятно бесили голоса и как же ему хотелось, чтобы все заткнулись и молчали. Ворчащий рядом Шикамару подтвердил недовольство и вновь уткнулся лбом в руки, дабы снова заснуть. Наруто же угрюмо подпёр щёку кулаком и начал рисовать закорючки на бумаге. Раз поспать ему не дали, то хоть так себя развлечёт на занятии.

К концу урока лист был полностью изрисован карандашом. В большинстве своём, это были лишь непонятные никому загогулины, переходящие в какие-нибудь фигуры. Блондину было всё равно, что он там нарисовал, так как уже смятая бумажка летела в голову крикливой Харуно.