all shades of darkness

На цепи

– Пошёл на хер из моего клуба! Чтобы я тебя тут больше не видел! – кричит администратор закрывая дверь. Чонгук лежит на холодном асфальте, выблёвывая с десяток рюмок текилы и водки, что не обдумывая мешал у барной стойки. Это уже восьмой клуб, занесший его в чёрный список. И всегда из-за чересчур вызывающего поведения или драк, на которые он специально нарывался, желая получить по морде и выплеснуть гнев, что ни на грамм не уменьшался. Гнев на О Сану и животную ярость на себя, что не смог спасти, уберечь, просто не успел. Прошёл месяц, как Тэхёна не стало и Чон делал всё, лишь бы хоть немного отвлечься от этой мучительной, невыносимой и душераздирающей боли. Дыра, что осталось в нём после смерти Кима невосполнима. Ни наркотики, на алкоголь, ни молодые парни в клубах, что рады принять жесткие терзания Чона, не могли помочь. Он становился злее, грубее, отчаяннее... После каждой драки он приходил в номер своего дешевого мотеля и кричал в подушку. Он не мог находиться наедине с собой, это было слишком трудно: просыпаться в одиночестве, упиваться воспоминаниями, от которых лезвия в сердце начинали пульсировать сильнее, причиняя ужасающие мучения. Чонгук сидел возле кровати, в сотый раз доставая из кармана помятый рисунок, уже потертый, испачканный каплями крови в нижнем углу, но всё ещё самый ценный. На нём они с Тэхёном, счастливые, беззаботные. Такие, словно жили обычной жизнью. На нём они живые. Шатен аккуратно оглаживает серые линии лица Кима, смотря в плоские глаза, но всё еще безмерно любимые. Тэхён словно привязал к себе Чона цепями в ту новогоднюю ночь и прыгнул вместе с ним. В тот день погибли оба. Разбиваясь о скалы и идя ко дну. И снова уже утро. Чон открывает глаза и ужасается, он всеми силами пытается спать как можно дольше, не начинать новый день, который весь придётся прожить только для того, чтобы завтра наступил ещё один точно такой же. Гук не знал, что сердце умирает так медленно, сбрасывая надежды одна за другой, захлёбываясь воспоминаниями, когда больше ничего не остаётся... Особенно последнее. Последнее, что он видел это разрушенную душу, сломанную улыбку и спокойный взгляд, принявший свою участь, уже летевший в бесконечный тёмный омут. Он видел его живым. Врачи сказали, что из-за скал, тело сильно изуродовано, как и лицо. Поэтому гроб был закрытый. Чонгук даже не смог попрощаться. После похорон он сидел у могилы еще около семи часов, тихо плача и прижимаясь к выгравированному портрету. Разговаривая с ним, словно с настоящим. Иногда обсуждая свои слова с могильной плитой Хосока, что стоял рядом. Он молил о прощении обоих. Ему казалось, что они стояли рядом, действительно слушали его и утешали. Два чёрных ворона, что пресекли грань жизни и улетели навсегда, теперь лежат на кладбище похороненных надежд. И снова ночь, Чонгук дрожит от большой дозы пущенной в кровь. Он снова подсел, намного серьёзнее, чем возможно представить. А ведь он почти бросил, когда появился Тэхён, он заменил ему всё, был в сотни раз лучше любого наркотика, а сейчас, это безжалостно отобрала жизнь. Чонгуку всегда казалось, что он становится лучше рядом с Тэ, пока Ким всё глубже пропадал в этом жестоком мире, когда погружался на дно, при этом наслаждаясь видами и хищниками, что оказывались рядом. Чон закрывает глаза, улыбаясь совсем по-безумному, в каком-то притоне. Да, он опустился ниже кухонных тараканов. Всё еще торгуя дозами, а в комплекте и своим телом, за что получал небольшие деньги, которые тут же тратил на алкоголь, мотели и запрещённые вещества. Забыться хоть на секунду у него так и не выходило, зато благодаря яду, впускаемому в кровь, он мог погрузиться в мысли о прошлом, оно казалось более реальным. Он начинал видеть Тэхёна перед собой, вживую, сидящим рядом и горько смотрящим на него, такого беспомощного, морально убитого, пропащего... Ким действительно спас их, спас всех. После того дня, Сану никто не видел. Он буквально исчез, пропал из виду, залёг где-то в своей норе. Тэхён-и смог, он защитил жизни своих друзей, ценой собственной. – ЧОНГУК! – кричит Тэ и Чон наслаждается любимым сладким голосом, – Чонгук! – бьёт его по лицу Намджун, подхватывая и вынося из заброшенной церкви. Бога там давно нет, как и надежды. Всё вытекло, улетучилось. Если раньше казалось, что дело было в Детройте, то теперь всё стало очевидно иначе. Дело было в нём самом, в Чонгуке. Ребята остались в Исландии на какое-то время. Но тут всё точно так же, как и дома. – Джун-и? – спрашивает открывая глаза Чон, пьяно улыбаясь, не понимая что происходит, пока генерал уже заталкивает его в машину. Они трогаются с места: – Чонгук, меня достало искать тебя по клубам и притонам. Надоело спасать твою задницу из обезьянника за пьяные дебоши. Прошло уже больше месяца. Нам всем больно и не хватает его. Но Чонгук, думаешь Тэхён хотел бы видеть тебя таким? Думаешь он бы гордился тобой? – спрашивает Намджун, не сердясь, а просто пытаясь достучаться до парня, привести в чувство. Чон поворачивает голову, внимательно смотря на ставшего другом Джуна. Губы шатена начинают дрожать, как и всё тело, разрушенное до самых костей, не способное более к жизни. Чонгук не отвечает, а лишь горько смотрит на мужчину. Намджун вздыхает с сожалением, понимая, что Чонгуку нужна помощь, реальная помощь, а не нравоучения. Он разворачивает машину и едет в неизвестном направлении около часа, пока не останавливается на удалённой пустоши, напротив большого особняка. Красивое место, свет фонарей освещает двор с фонтаном. Кусты диких роз, что растут возле забора, ограждающего дом, уже закрылись, ожидая утреннего света. Звёзды тихо мерцают, не мешая светить луне, что взгромоздилась на небо. – Приехали, выходи, – командует генерал и, уже немного отошедший от наркотика Гук, послушно выходит. – Добрый вечер, – подбегает женщина средних лет встречая нового гостя. Чон пытается осознать, что происходит и переводит взгляд на друга. – Так будет лучше, – сдвигает брови Намджун, крепко держа за плечо Гука. Не потому что, тот может ринуться с места и бежать, а потому, что ему нужна поддержка. – Для начала нужно вывести из тебя всю эту дрянь, а потом уже стараться жить дальше. Он привёз его в центр реабилитации наркозависимых. У Гука слёзы наворачиваются. Неужели он настолько сходит с ума? Настолько не в силах справиться с утратой? Он немного думает и сам же себе отвечает : "Да, настолько." – Ваше имя, – с улыбкой спрашивает дама, – Ким Тэхён, – не задумываясь отвечает он. Все его мысли лишь о Тэхёне. – Чонгук, его имя Чон Чонгук, – Намджун передаёт друга в руки профессионалов, – Пожалуйста позаботьтесь о нём. – Конечно, наш центр один из лучших, доверьтесь нам. – Спасибо большое, – Намджун стоит у машины, провожая взглядом удаляющегося Гука с заведующей центром. – Его мысли лишь о тебе, – произносит шёпотом Намджун, поднимая голову к небу, – Он всё еще безумно влюблён в тебя, даже после твоей смерти...