XIII
9 марта 2021, 13:05
Glass Animals • It's All So Incredibly Loud
Время останавливается. Невидимые стрелки часов замирают, оставляя только здесь и сейчас, в котором Арсений истерично усмехается, пока не понимая, что происходит.
- Ты ... Ты о чем вообще? - тонкие губы растягиваются все в той же нездоровой ухмылке, пока взгляд мечется по болезненно бледному лицу напротив. - Пап, какого мальчика, я не ...
- Я вынес тебя из огня, Сень, на вот этих руках, - Попов-старший смотрит на свои ладони снова, будто пытается что-то рассмотреть в пустоте и, кажется, не замечает реакций сына. - Тебя спас, а твою мать не успел. Она ...
- Па, ты ... Ты не в себе, что ли? - Арс давится вздохом, проталкивая ком в горле очередным смешком, и хочет одернуть, заставить смотреть на себя, объясняясь, но ноги не слушаются. - О чем ты говоришь? Мама жива, она ... Она жива! И ...
- Прости, Сень, - всегда сильный мужчина впервые кажется слабым, опускает голову, чтобы незаметно смахнуть выступившие слёзы, и только тогда встречается взглядом с сыном. - Я должен был рассказать тебе раньше, но не мог. Все ждал и ждал подходящего момента, но он никак не наставал, и тогда я решил, а может и не нужна тебе эта правда и ...
- Пап, я нихрена н-не понимаю, - Арсений перебивает дрожащим голосом и невольно пятится к стене позади себя, будто пытается отстраниться от чего-то, что причинит ему боль. Отстраниться от той самой правды. - О чем ты и ...
- Тогда была холодная, лютая как для Питера зима. Снежная такая, - негромко роняет первые слова Попов-старший и Арсений теряет дар речи, больше не пытаясь достучаться, он только отрицательно машет головой, все ещё пытаясь отказаться от услышанного. - Метель днём и ночью, на улицу невозможно было выйти. И дома холодно было, зябко. Не топили тогда, все согревались, как могли. Вот и она... Просто хотела согреться.
- Н-нет ... Нет, это неправда, нет ... - Арсений проглатывает сухой всхлип, плотно поджимая губы, и продолжает упрямо вертеть головой.
Он узнаёт начало истории и медленно детская страшилка оживает каждым словом, обволакивая и поглощая. Заставляя тело дрожать в унисон с душой, запертой внутри без шансов вырваться случайным вздохом.
Арсений перестаёт дышать.
- Я не всегда работал в университете, сынок. Когда ты родился, я служил так же, как и ты сейчас, в части. Уходил рано утром и на целые сутки, возвращался и каждый раз твоя мама встречала меня блестящими от слез глазами. Она меня умоляла уйти с этой работы, но нам нужны были деньги, да и ... Чего греха таить, мне нравилась эта работа. Знакомое чувство, да? Обманчивое. Чувствуешь себя героем, незаменимым и нужным. Жаль только, что я не ценил того, что нужным и важным я был и без всех этих игр с огнём. Вот ... Судьба меня и проучила, - Сергей Александрович кивает сам себе, запрокидывает голову, устремляя взгляд в небо, а тогда, проморгавшись и смахнув влагу с ресниц, неумолимо продолжает, будто не замечая дрожь Арсения и то, что тот практически не стоит на ногах, подпирая собой стену. - В тот день я просто пошёл на службу. Не было никаких знаков свыше, дурных снов и прочей этой ерунды. Поцеловал ее, поцеловал тебя и ушёл, и если бы в тот момент я знал, что вижу ее живой в последний раз, никогда бы не вышел за дверь. Никогда, слышишь? Ты ... Ты приболел тогда, нужно было прогревать квартиру, а способов других не было, кроме как конфорки жечь, вот мама твоя и оставила все включёнными, а сама тебя купала, переодевала. Я не знаю, что произошло. В какой-то момент огонь перекинулся на занавески и ... Это потом уже мне сказали, что шансов выбраться живой у неё не было. Благо, не рванул газ, иначе бы и тебя спасти не удалось, но ... Все произошло слишком быстро, Сень. Это все, что я знаю.
