Ничего личного

Правде в глаза

◈◈◈

Тэхён даже не особо расстраивается, когда рано утром просыпается в постели совсем один. Не рассыпается в печалях о неразделённом рассвете, о неосуществлённых сладких поцелуях, чашке кофе в постель, как идеального начала дня.

Кофе, брр...

Теперь его тошнит.

И нет, не от кофе. Вернее, не только.

Былую слабость как рукой снимает, и нет, не о физическом плане речь.

То, что случилось перед рассветом, будто в прошлой жизни было. Разум всё ещё ненадёжный, но потихонечку возвращает прозрачность. И для Тэхёна это грозит самым большим в жизни переломным моментом. Увы, из памяти не стереть слащавые слова, брошенные в самый уязвимый момент, не забыть лже-искреннего взгляда. Чонгук сделал всё, чтобы подчинить Тэхёна своей воле, а потом бросить в пасть льва на растерзание. Подлость со стороны самых близких всегда острее.

Выгораживать его и находить разумные объяснения поступкам можно вечно, но ни одно не отменит того факта, что самое худшее с Тэхёном случилось по его вине. И так просто это из головы тоже не выбросить.

Слишком много вопросов приходит на ум, и первый в списке важности: а что было бы, если бы не спохватились? И этот вопрос очень, очень навязчивый и приторный.

Удавки на запястьях и щиколотках отдаются эфемерным холодом на коже до сих пор, ощущение полного бессилия преследует в кошмарных снах. А ещё касания... Он больше не хочет, чтобы к нему прикасались. Ему противно и тошно от этого.

А ещё очень сильно хочется зловеще ухмыльнуться и представить, что проявленная слабость прошлой ночью была зеркальным ответом на манипуляции. Тэхён ведь тоже умеет играть на человеческих чувствах, вводить в заблуждение ради собственной корысти. Простодушие — хорошо, умение платить по счетам — удел сильных. А он сильный.

Застрявшая между рёбер обида жжётся, как раскалённый уголёк, оставляя на сердце уродливые шрамы. Но она же придаёт сил, дробит присущую наивность, в прах стирает трусость. Дарит ощущение твёрдости под ногами. И толкает на что-то невообразимое...

Только Тэхён был откровенным, как никогда и ни с кем. Это он сейчас жалеет, что ночью поцелуй повторился. Когда интимная нега окутывала со всех сторон мягкостью и теплотой, тело само тянулось к Чонгуку. Заволочен мутной дымкой разум, прикрываясь чистотой, не видел никаких запретных знаков, не обращал внимание на свой же «красный». Мозг с сердцем никогда не ладили, и стоило первому ослабить бдительность...