Уже прошел месяц, как братья встретились вновь. Дрим много рассказывал о своей новой жизни и о том, как он вернулся. Он помнил все от момента, когда золотое яблоко стало душой младенца.
Найтмер все ещё не мог привыкнуть к тому, что его брат жив. Поэтому спали они всегда вместе и проснувшись, Кошмар первым делом обнимал брата, напоминая себе, что тот рядом. Они вместе делали упражнения для разработки голоса старшего. И они давали положительный эффект. Найт уже мог произносить слова, но пока не очень громко. И он был ещё весьма слаб. Мур же несколько раз возвращался в замок, пока Найтмер отдыхал, предупреждая об этом заранее старшего брата. Оттуда он принес уцелевшие, на удивление, несколько книг, диадему Найта, которую тот сразу же надел, под умилительным взором младшего. И так же Сон спустился в свою бывшую камеру, светя фонариком. Все было покрыто слоем пыли. Осторожно проведя рукой по камням над истлевшим матрасом, он увидел свою предсмертную записку, что все ещё была читаема хоть и не целиком. Вспомнив свое заточение, отравление, боль и смерть, он поспешил выйти с этого места.
В развалинах старого замка больше ничего не было из того, что могло бы пригодиться. Вернувшись и умывшись, принц обнял Мара, что сразу же обнял его талию вектором, укладывая свою голову тому на плечо.
-Знаешь, Найти,- тихо прошептал Сон, практически на ухо брату, не видя как тот покраснел. – А я тебя люблю. До сих пор. Ещё с той жизни. И не как брата.
Мечта зажмурился, чувствуя, как его оторвали от такого родного плеча. Он ожидал, что его ударят, но поцелуя он не ожидал точно. Отстранившись, Найтмер серьёзно, но нежно посмотрел на Мечтателя.
-У меня такие же чувства, Дрими. Я люблю тебя, мое Солнце, - тихо и довольно хрипло проговорил Найтмер.
Всхлипнув, принц упал вновь в объятья братика, крепко того обнимая. Они сидели обнявшись, чувствуя, как их души восстановливаются от той боли, что тысячелетие мучала их. Дрим отстранился от близнеца, поднимая голову и смотря тому в сияющий счастьем и хрусталем слёз, глаз. Потянувшись, он осторожно прикоснулся «губами» к чужим в нежном, невинном поцелуе, чуть прикрывая глаза и замирая, от ощущений. Найт чувствовал, как замер, будто загипнотизированный. Он аккуратно двигал «устами», не проникая внутрь столь желанного рта. Сейчас ими обуревала щемящая нежность, что наполняла их любовью чистой и светлой.
