Под прицелом прошлого

Глава двадцать первая. Ключ чужого счастья

Кайл

Тяжесть в теле, как будто я тягал мешки с песком, дошла до каждой мышцы, завладела каждой частью, словно не живого тела. Стоя за её спиной, я только и наблюдал за тем, как эта девчонка завороженно глядит вдаль с обрыва. То, что произошло этой ночью, сам того не подозревая, стало началом того пути, на котором приходилось спотыкаться и поднимать новь. Подниматься ради неё. Произнося те слова, выплёскивая всю злость на эту девчонку, которую я казалось, возненавидел, как никого прежде, мне и в голову не пришло, какие последствия это повлечёт за собой. Насколько сильно я буду жалеть о сказанном, не свойственно себе, и как трудно будет устоять на ногах. Если бы я знал, что этой глухой ночью, которая впитывала каждое наше слово, я начну чувствовать себя живым, лишь рассмеялся бы. Наверное, именно тогда, когда не ждёшь изменений в жизни, удача отрекается от тебя, полагаясь на случай. То, чему я научился за время, пока она была рядом, никогда не входило в мои планы.

Стоя ко мне спиной, плечи Джессики то поднимались, то опускались. Я видел её слезы до того, как она отвернулась и до сих пор не верил в увиденное. Наверное, мысль, что она живой человек со своими проблемами, не посещала мою голову. Ещё месяц назад, абсолютно с чистой совестью я прошёл бы мимо, лишь пожав плечами. Сейчас же, глядя на то, как реагирует на всхлипы этой девчонки всё мои тело и мысли, хотелось немедленно оказаться у самого подножия того самого обрыва. Я совершенно точно был уверен, что скажи всё то, что вынашивалось долгое время внутри, позволит укрепить ту ненависть к ней и передумать выполнять указки отца и Коннора. Правда, я уже сотню раз проклял себя и те мысли, что свободно блуждали в голове. Неожиданно для себя, я всем своим существованием жалел о словах, которые кинул в адрес Джессики.

«А я всего лишь боюсь...».

Врезались её слова в голову, и я стоял, как идиот, не сдвинувшись с места. Что-то не объяснимое в тот момент происходило у меня внутри, пока чувства меняли позицию, полностью обнуляя предыдущие. Сколько бы я не открывал рот, чтобы произнести хоть слово, хотя бы одно чёртово слово, я лишался дара речи. Слабак! Впервые в жизни я подписался под каждым оскорблением, брошенным в мою сторону, и с чистой совестью выругался.

«Да что, блин, происходит?»

Я никогда никого не жалел. Жалость, признак слабости. Только при виде её тела, вздрагивающего при каждом вздохе, мне до жути захотелось запрятать эту чокнутую истеричку у себя в объятиях, спрятав от всего мира. Ненавидя себя за эти мысли, нужного эффекта не случилось. Меня тянуло обнять её, прикоснуться, сказать хоть слово, как магнитом. Пока я упорно отрицал очевидное, оттягивая время, кто-то воспользовался ситуацией и взял всё в свои руки.