Dr. Stone "Вслед За Мечтой"

Глава 5. Ночные переписки с Сенку

Что делают адекватные люди, когда за окном сплошная темень и прохлада? Очевидно, сидят в телефонах до трёх часов ночи и наслаждаются тепленькой, уютной кроваткой и плюшевым одеялом. Что же в это время делают люди, живущие в далёком будущем? Смотрят, как парень в тунике из натуральной кожи сидит и угольком портит три листа одновременно, не стесняется ковырять в ухе и, каждые восемь минут, комкает бумагу, после чего кидает её в стену напротив себя; та отскакивает, пролетает мимо парня и оказывается у тебя перед носом. Такими темпами можно собрать целую коллекцию ошибочных чертежей с злыми рожицами рядом. Ты "распаковывала" каждый такой подарок, рассматривая не аккуратные японские символы, цифры. Где-то встречались знакомые формулы классической физики. Редко можно было найти заметки, которые ты с трудом могла прочесть из-за незнания большинства иероглифов. Ради такой роскоши, как понимать заметки гения, можно выпросить у Асагири пару уроков японского языка.
Разглядывая некоторые рисунки, складывалось впечатление, что Сенку в большинстве случаев импровизирует, основываясь на знаниях физики, химии и опыте древних учёных, создаёт все с нуля. Конечно, не возможно уместить в человеческой голове все возможные чертежи.
Рядом с тобой лежала сумка, в ней карандаш и самодельные, красные чернила в глиняном кувшинчике. Пририсовав к незаконченной формуле чуток цветочков и совсем немного смайликов с худощавым телосложением, ты оглядела своё произведение искусства. Ишигами вряд ли оценит скрытый смысл этой картины: вот два человека, стоят и держатся за руки, а к ним приходит третий, и в конечном итоге происходит война, потому что один человечек отпустил руку другого и ушёл к третьему, а первый в порыве ярости, обвинил уходящего в измене, и они поссорились, деля территорию холста на две стороны. Вот здесь осталось ещё место для небольшого взрыва, рядом даже трупики удаётся дорисовать.
Обрисованный листок возвращается обратно к автору оригинала, неудачно прилетая прямо в светлые пряди. Тот айкает, пока ты быстро притворяешься спящей, судя по звукам берет листок в руки и разворачивает, как-то медленно и недоверчиво. А через несколько секунд можно услышать, как Ишигами прыскает в кулак, пытаясь не потревожить людей неподалёку смехом. На душе становится спокойнее.
На улице уже догорают факела - скоро рассвет. А сна до сих пор не в одном глазу, что у тебя, лежащей на футоне, что у научника, расслабленно работающего совсем близко. Может быть, сейчас был бы какой-то смысл пожаловаться, что, мол, резкие изменения в жизни вредят здоровью и мешают нормальному сну, но портить холодный, ночной воздух пустыми жалобами не очень-то и хотелось. В этой особенной тишине, храп Хрома тоже часть этой блаженной тишины, - ты сказала самой себе, что обязательно "починишь" этот мужской храп сегодня днём, - было по странному уютно и приятно. Может, это связано с детством? Совсем ребёнком, ты любила ночевать в кабинете дядюшки, тыкаясь носом в обивку дорогого дивана и вслушиваясь в шуршание бумаг. Как будто вчера - тебе лет девять, ты лежишь в кабинете дяди, усталая и убитая после бурной тренировки, чувствуешь еле уловимый запах химикатов от висящего на вешалке халата, пытаешься понять по скрежету ручки написанное и рассматриваешь идеально белый потолок, совсем не похожий на сегодняшний, в тусклом, единственном свете от настольной лампы на рабочем столе. Стены бежевые, немного шершавые - восковыми карандашами рисовать самое то, рисунки выходят отличные. Правда, пиздюлей от старших получать куда менее приятно, чем творить искусство на стенах, что в девять лет, что в семнадцать, когда ты бегаешь от полицейском, с яркими баллончиками краски в руках. А ведь потом тебя садили на домашний арест всего лишь за пару-тройку штрафов и за не цензуру на стенах закусочных!