Призрак подземелий

Глава 22. Рассвет

Северус сидел в лазарете и смотрел на бледное лицо Романовой, которая была без сознания вот уже третий день. Кожа ее потускнела, веки впали, а губы стали сухими настолько, что на них появилась корка. Грудь еле вздымалась, каждый раз доказывая мастеру зелий, что в этом теле всё ещё теплилась жизнь.

Он приходил к девушке каждый вечер и засиживался у ее кровати до раннего утра, пока его с криками не выгоняла мадам Помфри. Она, как и все люди, знавшие Северуса Снейпа, была крайне удивлена тому, что он оказался жив. Но на все вопросы хмурый зельевар отвечал просто: «Путешествовал», а на то, как вылечил свои смертельные раны - недовольно отмахивался. И все же целительница не понимала, почему Снейп так много времени проводит у этой девушки. К ней даже закрались дурные мысли о том, что мужчина хочет отравить бедняжку, лишь бы остаться на своей прежней должности преподавателя зельеварения, ведь уроки теперь вести было некому, а добродушная Макгонагалл с радостью предложила ему временно заменять мисс Романову.

По правде говоря, Снейпу было все равно, что о нем думали и говорили. Ему никогда не было дела до сплетен. И хоть большинство людей считали его героем, были те, для кого он так и остался мерзким и злобным Пожирателем смерти. Но главной ценностью для него сейчас была эта белокурая ведьма, ещё несколько дней назад носившая под сердцем ребёнка. Его ребёнка.

Он вздрагивал, когда вспоминал о случившемся в Запретном лесу. Воспоминания были совсем свежи, а смотря на неё, он будто снова начинал испытывать то чувство безысходности, которое недавно охватило его при виде кровавого тела. Он сотни раз видел подобное. И иногда ему даже не становилось противно. Но она не была просто телом. Она была женщиной, ради которой он снова попробовал жить.

Начинало темнеть, и близилось время вечернего обхода. Он уже даже выучил расписание Помфри, лишь бы не попадаться ей на глаза. Но в этот раз уходить не хотелось. Он услышал шаги целительницы, а затем и звук открывающейся двери. На лице Снейпа появилось знакомое всем надменно-безразличное выражение. Он по-прежнему носил свою маску суровости, давая волю чувствам только при девушке.

- Северус! Опять ты тут ошиваешься! Дел своих что ли нет? - ругалась женщина, проводя Вере диагностический осмотр палочкой.
- Какая тебе разница, Поппи?! - шипел он, - Это не твоё дело.
- Ах, не мое! Ты не в своих подземельях, Снейп! - но зельевар лишь по обыкновению скорчил недовольную гримасу и ждал, когда же мадам Помфри уйдёт.