Вязь

Глава 7

Ведьма подорвалась на кровати. Внутри мучительно отозвалась пустота, словно чужие руки и тело действительно совсем недавно были в ней. Резко рванув одеяло в сторону, Верона с удивлением обнаружила одиночество постели. Стыдом обожгло щеки: под собой она отчетливо чувствовала мокрое пятно. Простыни пропитались тяжелым запахом секса. Что это было? Неужели Шахрур обнаглел настолько, что принялся вмешиваться в чужие сны и изводить доброго человека отравой похоти?

Ведьма никогда так быстро не просыпалась. Под витиеватые проклятья на древнем наречии она рванула в комнату Шахрура, путаясь в неверных ногах, но обнаружила там всю то же немое одиночество. Ванная? Кухня? Нет, везде было пусто.

— Проклятый черный. Натравлю на тебя чертенят всех мастей!

Верона нашла телефон под кроватью. Сообщение с лихими ругательствами в сторону джинна полетело незамедлительно. А за ним еще одно: «Будешь проклят за своеволие!»

«Своеволие?!»

Ответ пришел слишком быстро — так быстро, как мог лишь от человека, ожидавшего разговора и готового к нему. Шахрур злился, обвинял Верону в лицемерии — ведь она, клянущая джинна в похоти, сама показала себя порочной; но ярость быстро затухла.

«Я не приходил в твой сон, госпожа. Не играл с твоим разумом. Я не могу вредить тебе, не могу путать твои мысли — мы заключили договор на крови. А вчера вечером я изо всех сил старался выкинуть тебя из головы. То, что случилось — не моя злая воля...»

«Это не могло быть случайностью!» — с досадой выкрикнула ведьма в чат россыпью букв. Слишком явственно она помнила прикосновения, дыхание, вкус и запах. Слишком точно чувствовала связь между не душами, но телами. Да и проклятая внутренность ныла, словно руки, оставленные без объятий чужих ладоней на морозе.

Утро Верона провела в немом сопротивлении случившемуся. И день: на работе, в магазине, везде, где выходило ее дороге пролечь сквозь городской пейзаж, ведьма угрюмо спорила с джинном в мыслях, обвиняя его во всех грехах. «Он хоть пишет?» — обращала внимание Верона на телефон, заглядывала в уведомления и убеждалась: пишет. Ищет ее, просит о разговоре, ругается и звонит; но ни одно из сообщений Верона так и не решилась прочесть. Она даже распробовала на вкус теорию о возможной влюбленности, совместимости на крайний случай, но горькая мысль тут же была отброшена в самый дальний уголок подсознания. Нет, чувств к черному ведьма не находила даже на глубине самобичевания. Страх, злость, отторжение, торги с совестью и жажда справедливости — этим мутил ее рассудок черный.