КРИСТИНА СТАРК - КРЫЛЬЯ

7. ФЕЛИКС

Все глубже и глубже в темноту. Темнота смыкается над моей головой, как вода над головой дайвера. Полное погружение. Я срываю с лица маску и втягиваю в себя воду. Или темноту. Без разницы, что это, – я больше не хочу на поверхность, мне нравится здесь, в глубине. Кто-то наотмашь бьет меня по щекам. Я прикрываю руками голову и зажмуриваюсь.

– Что ты колол кроме герыча?! Спидбол? Винт?!

Удар по лицу. Такой сильный, что темнота тут же рассеивается. Я открываю глаза.

Надо мной серое, испуганное лицо женщины, которая, несомненно, сидит на игле. Обтянутые тонкой, как пленка, кожей скулы, две впалые ямы вместо щек, большие нездоровые глаза. Когда-то она была даже красива, пока безумная погоня за кайфом не высосала из нее всю жизнь. Мое сознание путается, галлюцинации накатывают одна за другой, как волны: голова женщины медленно превращается в голову птицы с красным клювом.

– Сукин ты сын, собрался подохнуть прямо вот так? Прямо у меня на хате?

Птица говорит еще что-то, но остальные слова я слышу впервые: видимо, это тот изощренный мат русского языка, который мне вряд ли доведется услышать где-нибудь еще. Похоже, она только что обнаружила это тело и вколола ему какой-то препарат, который успел спасти мозг от гибели, но не успел удержать в нем душу ее приятеля. Так что теперь здесь я. Но пока непонятно, надолго ли. Судя по обжигающей рези в груди и свистящей одышке, у меня отек легких. Отек теперь уже моих легких. И судя по всему, осталось мне недолго. Я продержусь на плаву еще несколько минут, а потом мозг начнет медленно превращаться в желе: у тела передозировка и отказывают сердце и легкие. Счет идет на секунды.

– Скорую, прошу тебя, – задыхаюсь я, каждое слово отдается пожаром в груди.

– Скорую тебе, ублюдок?! – взрывается она. – Они же потом душу из тебя вытряхнут, и ты же, трепло, все им расскажешь. А мне нужна моя хата и мой, черт его раздери, бизнес!

Сейчас она выглядит почти грустной и вытирает слезы фиолетовым крылом.

– Я ничего им не скажу. Я ничего не знаю, – хриплю я. – Скорую, или мне конец.

Та колеблется.

– Я люблю тебя, – беззвучно говорю я.

Меня учили, что эта уловка всегда действует. И она действует.