Нечто бессмертное. Возрождение из пепла | 18+

Глава 22. Дамиан и его искупление

1. Сокращение от имени Дамиан, которое используют персонажи – Дэйм (Dame), созвучно с английский ругательством «чёрт» – «damn»

По привычке отбив три удара в дверь, захожу в комнату штучки в томном предвкушении. Как же я скучал по нашим вечерам в коттедже! Уже представляю, как прижму её к себе, как осыплю её шёлковую кожу поцелуями... но...

Она даже не видит меня. Стоит у зеркала, бледна, как фарфоровая кукла. Обнимает себя руками, глядя на своё отражение в том самом платье, в котором не так давно сбегала от меня в клуб с Хантером. И мы оба хорошо помним, чем всё закончилось.

— Элизабет... — осторожно зову её, подходя со спины. Она остаётся без движения. Аккуратно кладу ладони на её тонкие плечи. Наблюдаю колющую боль в её пустом взгляде, так нелепо прикованном к зеркалу. — Что случилось?

Она не сразу даёт ответ. С трудом втягивает воздух через нос и на выдохе едва слышно отвечает:

— Ничего, всё в порядке.

— Элизабет, не ври.

— Прости. Всё хорошо, правда. Я... — закусывает губу, отводя взгляд от зеркала и наших отражений, — я просто не знаю, что со мной.

Сам с трудом выдыхаю. Горло сковывает давящее чувство, что больно поглощать столь необходимый для жизни кислород.

— Иди ко мне. — Разворачиваю её лицом к себе и прижимаю к груди. Жду, когда её руки окажутся на моей спине, но они продолжают безжизненно болтаться вдоль тела. — Не молчи, когда тебя что-то тревожит. Я всегда выслушаю и постараюсь помочь, — лукаво улыбаюсь и приподнимаю девичий подбородок, вынуждая посмотреть мне в глаза. — А теперь снимай это платье, надевай джинсы и тёплый свитер.

Она слабо улыбается в ответ и тут же снимает с себя платье, с особой яростью швыряя его к двери ванной комнаты. Такое зрелище мне куда больше по душе. Приятная женская фигура, красивое нижнее бельё. Будь моя воля, я бы остался с ней здесь. Но сейчас не то время, и совсем не те обстоятельства.

Даже в джинсах и мешковатом свитере Элизабет не теряет своей женственности и очарования. Мне абсолютно не важно, что она надевает. Я люблю её любой. Своего маленького ангела с ржаными волосами и голубыми глазами.

Распахиваю настежь окно и, взобравшись на подоконник, протягиваю ей руку:

— Позвольте вашу прекрасную ручку, mademoiselle, — заканчиваю с намеренно французским акцентом. Из всех иностранных языков французский был одним из первых, и временами меня самого раздражает, как я вставляю его в свою речь.