соукокушка

Остывший кофе

Когда они пришли домой, на часах было 3 часа ночи... Поздно всё-таки...

"А вдруг у него предки в квартире, что тогда им сказать?"

Но озвучивать этот вопрос не пришлось, так как Чуя сам сказал:

– Дома никого нет, туалет справа от коридора.

Дазай разулся и прошёл туда. Моя руки, он заметил краем глаза на полке у зеркала флакон с духами.

Осаму поднёс его к носу, чисто ради интереса, и замер. Точно так же пах рыжий! Цитрусами, а если быть точнее, апельсином.

"Интересно, какой вкус у его губ?" – подумал брюнет, и сразу выкинул прочь эти мысли.

"Хватит уже о нём думать, довольно! Тебе того раза было мало?"

Дазай, выйдя из уборной, увидел Чую. Тот сидел на диване, сложив ноги по-турецки, в его руке была чашка.

– Кофе будешь?

– Не откажусь, спасибо.

– Тогда сам и завари себе, на столе кофеварка, упаковка в ящике, второй слева. – хитро улыбнувшись, сказал рыжий.
Дазай лишь закатил глаза и начал себе делать кОфеЁк.

Напиток и правда получился вкусным. Они так бы и сидели всю оставшуюся ночь и наслаждались непринуждённой тишиной, но Чуя опять всё испортил. Он вспомнил, зачем пригласил к себе этого спасителя. Чтобы, блин, обработать раны, их даже ранами толком не назовешь, просто царапины. Но рыжему вдруг стал интересен (не в том смысле, я знаю о чём вы подумали) этот чокнутый незнакомец, и он захотел поближе с ним познакомится.

Но вернёмся к царапинам. Чуя взял бинты и перекись водорода и начал обрабатывать запястье Дазая. Тот шипел от боли всякий раз когда ватный диск касался ран.

– Всё, готово.

Дазай предложил взаимную помощь рыжему, тот сначала отказывался, но потом из-за упорства и надоедливости Осаму, согласился.

– Наклони шею, да, вот так.

Когда Чуя обрабатывал царапины брюнета, он не понимал, почему тот постоянно шипит, как змея. Но сейчас он убедился, что это действительно больно.

"И зачем я только согласился на это?" – подумал шипящий в данный момент.

– Так, всё, видишь, мне не больно, а теперь иди домой, тебя наверно уже заждались.

Дазай грустно улыбнулся и сказал:

– Нет, Чуя, меня никто дома не ждёт.

Накахара лишь похлопал глазами и промолчал. Он не знал, как себя вести. Ему никогда не приходилось успокаивать чокнутых (ладно, признаю, уже не чокнутых) незнакомцев.

Остался лишь один способ.

Лишь один.

Ему почему-то было больно видеть грустного Осаму.

Чуя резко подошёл к нему, резко наклонился и поцеловал.

Дазай, видимо, не ожидал такого, и замер. Но уже через секунду ответил на поцелуй.

"Так вот какой вкус его губ. Ягодный. Ежевичный."
Вдруг рыжий будто опомнился.
"Блять, что я делаю?"
Накахара оторвался от губ Осаму,прошептал извинения, убежал в комнату, и, судя по звуку, запер её.
– Уходи!
И брюнету ничего не оставалось сделать, кроме как уйти.
И он ушёл.
Ушёл, не сказав ни слова.
Ушёл навсегда.

А на столе всё ещё стоял остывший кофе, слушал всхлипы из соседней комнаты.