Семь важных женщин

Колесо насилия - ч. 1

Первая зеленая полоса блеснула над горизонтом. В тишине, посреди разломанной дороги из тысяч проржавевших машин, слышался лишь легкий свист ветра и далекий скрип шин, на мгновение завизжавший и затихнувший. Девочка поежилась, во сне убирая с лица светлые волосы. Ее прижимали к груди руки матери. Объятия на заднем сиденье душной красной машины были горячими и мокрыми от пота. В предрассветных лучах кожа девочки еле-еле светилась, а на спине собирались два небольших белых крыла, слегка подрагивавших, когда она сильнее прижималась к матери — единственному источнику тепла в прохладную летнюю ночь.

К машине приближались шаги, шаркающие, мужские. Чутким слухом девочка уловила их и окончательно проснулась. Она затихла и старалась не двигаться, когда несколько существ шли между рядов машин на автомобильном кладбище. Возможно, и даже вероятнее всего, они искали ее мать, а значит, девочке следовало спрятаться и не привлекать внимание. Открывать дверь было бы слишком громко, а прятки под сиденьями она переросла. Сердце девочки стучало ровно: она не боялась, зная, что может защитить себя, но не хотелось лишний раз видеть поганые рожи маминых «гостей».

Она затихла. Шаги остановились недалеко от ее убежища. Три секунды полной тишины напряженно повисли в воздухе. Раздался оглушительный треск. Посыпалось стекло. Несколько рук схватили ее под локти и отодрали от матери, которая продолжала спать, подрагивая в лихорадке от инфекции, занесенной грязным шприцем.

Девочку бросили на освещенную розовой зарей землю, чтобы получше рассмотреть. Она чуть приподнялась, чтобы исподлобья оглядеть четверых парней в банданах, повязанных на пол-лица, — подростков, возомнивших себя бандитами — это сразу бросалось в глаза. Она повидала за короткую жизнь самых разных отморозков, и таких называла «выблядками». Их рожали такие же шлюхи, как та, что спала в машине; рано выгоняли из дома или же подбрасывали младенцами к первым проходимцам. Они сбивались в стаи и творили все, что им вздумается, чувствуя полнейшую свободу и безнаказанность, оставаясь при этом безмозглыми и жалкими детьми.

Ее вывезли в развалины совсем недалеко от дома, не зная, что с ней делать, но желая покрасоваться друг перед другом жестокостью и извращенностью. Фея же каждой частицей кожи осязала их слабость, пустое позерство. Она молча наблюдала за ними, не испытывая и капли страха, лишь интерес.