Teaming Up with System 225/Объединение с системой 225

Глава 7

Алек играл злодея в телешоу под названием «Вечное цветение». Его персонажа звали Винсент фон Алгор. Винсент был холодным, расчетливым, склонным к манипуляциям, но целеустремленным.

Сцена, которую он разыгрывал, происходила в кабинете Винсента. Создатели декораций спроектировали комнату в стиле барокко, но там было не так много мебели, поэтому комната казалась немного странной. Достаточно экстравагантно, чтобы понять, что Винсент был дворянином, но достаточно простой, чтобы понять, что он был беден. По минимальному количеству мебели в комнате люди могли догадаться, что Винсент продал много своих вещей, оставив себе только самые необходимые предметы мебели. Стены были сделаны из резного дерева, а полы выложены белой мраморной плиткой. За письменным столом было большое окно.

Режиссер крикнул съемочной группе, чтобы они заняли свои места. Алек сел за стол, и ему принесли чашку чая. Камеры начали вращаться по сигналу режиссера.

.

.

.

.

.

Он пил чай за гладким столом из черного дерева. Его спина была прямой, прислоненной к спинке деревянного стула, ноги скрещены, а чашка с чаем поднесена к носу, чтобы он мог оценить его аромат. Белая чайная чашка была сделана из фарфора с голубыми розами, тянущимися по краю чашки, а ручка - из золота. Он выглядел расслабленным, но сцена перед его столом была далеко не мирной.

У него на глазах жестоко наказывали слугу. Его отхлестали по спине 20 раз. Кровь капала на белый мраморный пол, окрашивая его. Но даже в этом случае Винсент не поморщился от ужасного зрелища, ужасных звуков или запаха крови. Он неторопливо пил чай и наблюдал, как будто это было частью его повседневной жизни.

После порки слуга скорчился на земле, почти безжизненный. Его плоть выглядела так, словно слезала со спины, под ним собралась лужа крови. Любой, кто посмотрел бы на эту сцену, содрогнулся бы при виде ужасного зрелища на спине молодого человека.

"Это такой позор, что хороший слуга был не кем иным, как шпионом." Глубокий голос Винсента эхом разнесся по комнате. Его голос был лишен эмоций, показывая, что ему было все равно. Некоторые могли бы сказать, что он даже наслаждался происходящим перед ним.

Слуга, все еще страдающий от боли, вздрогнул, услышав мужской голос. Слышать голос этого человека было больнее, чем быть выпоротым. Как будто его голос был пропитан ядом, и слушатель должен был только медленно умирать.