Поцелуй был не последний| deepins & Т/и

★36 глава★

Ты же опять в своём мире–отец сказал, что ты вернулась в лицей. Радуйся. Чего слёзы лить в этой грёбаной палате.

Слова его жалили. Нет, он так не думает, я знаю! Ваня любит меня, как и я его.

— Не прогоняй меня, я знаю, тебе трудно простить.

— Да не в этом дело! Это просто издевательство – быть таким беспомощным. Лучше бы умер, — сердился на самого себя, на то, что не мог пошевелиться.

— Нет нет! Прости, я во всем виновата.

— Не виновата ты ни в чём — резко перебил. — Дебильные мысли о том, чтобы прыгнуть с крыши, появились в моей голове сразу после смерти мамы. Дал бутылку – дворнику, сделал дубликат ключа и приходил туда, ожидая удобного мгновения. Представлял, как будут меня жалеть. Идиот!

— Если бы я не наговорила тех ужасных слов, если бы не крикнула, ты бы не поскользнулся. Это я тебя толкнула...

— Я просто нерешительный мудак, чмо. Таскался с придурками, считал, что сильный, крутящий мужик. Таков, каким хочет видеть меня отец. Тогда, в туалете, хотел побить морды пацанам и не смог. Тюфяк грёбаный. А ты прощала мне все факапы. Там, на крыше... рыдал, как девчонка, думал, как я ничтожен. Не надеялся, что ты придёшь. Взвешивал всё... Твой крик ни при чём. Не знал, что там так скользко. А дальше... Сама всё видела. Короче: всё ок. Ты не виновата, так что не парься. Иди и больше не трати себя на разную фигню.

— Hет. Я всё равно буду приходить. Я хочу всё исправить, хочу, чтобы ты целовал меня, чтобы обнимал. Хочу, чтобы ты стал моим первым... Понимаешь?

— Как ты себе это представляешь, дурочка, — он сухо засмеялся. — У меня всё болит, даже не знаю, смогу ли ходить, а ты говоришь такие глупости. Я сам себя сломал – сам вырулю. Или не вырулю. Ты не при чём. Иди уже.

Он был зол и беспомощен, я – растеряна и готова на все, лишь бы Ваня не сторонился меня. В палату вошёл врач:

— Так, голубки, закругляйтесь: пациенту нужно отдохнуть.

— Ещё пять минут, пожалуйста, — попросила жалобно.

— Хорошо, но только пять минут.

Мы снова остались вдвоём. Я сжала его ладонь.

— Вань, я люблю тебя.

— Т/и, хватит. Больше не приходи.

— Нет, не дождешься. Хочу быть возле тебя и буду.

Наклонилась к нему и поцеловала. Губы его не ответили.

Я приходила к Ване снова и снова, будто не слышала его просьбы не делать этого. Сначала он происходил недовольным «привет» и отворачивался к стене. Потом делал вид, что не видит и не слышит меня. Не отвечал на мои слова – молчал, уставившись в потолок.

Так продолжалось месяц. Я вспоминала ему наши разговоры и то, что между нами было, убеждала, что люблю и хочу быть с ним, рисовала картины нашего будущего, ненавидела себя и злилась на него. Однажды врач сказал мне, что Ваню консультировал психотерапевт и попросил передать, что мне лучше не приходить в больницу. Хотя бы время. Мол, я мешаю ему выздоравливать, отрицательно влияю на эмоциональное состояние. Несколько дней не могла смириться с этим, а потом приняла... Если ему так будет лучше, я потерплю. Только ещё раз, ещё один-одинёшенек раз его увижу!

Сознание, что я иду к любимому мальчику в больницу в последний раз, сжигало изнутри.

— Привет... — услышала себя и не узнала своего голоса.

Его челюсти оцепенели, Ваня, как всегда, отвернулся от меня.

— Не бесись: ты победил. Больше не буду надоедать. Если я действительно мешаю тебе выздоравливать... то не буду приходить, хотя мне очень трудно смириться с этим. Не могу даже представить, как жить без надежды, что мы увидимся. Не буду ходить сюда при одном условии: ты должен пообещать, что встанешь на ноги и у нас будет еще одно свидание. По-настоящему. Прошу тебя: один раз. Хорошо?

Ваня молчал, будто ничего не слышал, будто ему безразличны я и мои слова.

— Молчание – тоже слова. Будем считать, что ты пообещал. Знай, что я не буду менять номер телефона, ты всегда можешь написать мне. Дай хотя бы крошечную надежду...

Его взгляд и дальше блуждал по потолку.

— Ну, хоть на последний поцелуй мы имеем право? — наклонилась к нему, закрыла глаза и поцеловала.
Ваня ответил.

Потом, в минуты безнадежности, я часто вспоминала поцелуй. И тревожное предчувствие разлуки. Ваня коснулся моего лица ладонью, заправил прядь моих волос за ухо, улыбнулся кутиком губ, положил ладонь туда, где билось мое сердце, и оттолкнул. Я выбежала из палаты и в отчаянии бродила по улицам города. Слёз не могла остановить – текли и текли по щекам.

Держать слово было тяжело. Несколько раз приходила в больницу, стояла у двери палаты, плакала, надеялась, что врач скажет: Ваня идёт на поправку. Но нет – мне по-прежнему рекомендовали его не беспокоить.

Каждый день ждала от Вани сообщения, а телефон молчал. Потом начала писать сама.

«Привет. Сто лет тебя не слышала, очень скучаю. Как ты?»
«На душе так плохо, хоть волком вой. Чувствую себя такой одинокой без тебя».

продолжение следует...