соседи на всю жизнь. [ЗАКОНЧЕНО]

все ещё любит..

Лиса любила его. Это её самая сокровенная тайна, о которой никто не знает.

Детская любовь... Она такая невинная, лишённая всякой грязи и похоти, такая глупая и милая.

Чонгук был её детской любовью.

Она, как глупая девочка, постоянно краснела рядом с ним. Именно из-за любви к нему, она постоянно давала ему списывать домашнее задание. Именно из-за любви, его слова и издевки так больно ранили её до слёз.

Её детская любовь, не была так мила, глупа и наивна.

Ведь именно из-за этой любви к Чонгуку, она вообще перестала верить в любовь. Именно из-за этой любви её сердце много раз разбивалось и она постоянно плакала по-ночам.

И всё из-за того, что она полюбила не того.

Но потом она наконец взяла себя в руки. Решила, что не должна его любить. Заменила любовь на ненависть, и, безгранично была счастлива, когда школа наконец закончилась. Она думала, что наконец избавилась от него... Но блять, судьба слишком жестока к ней.

А сейчас.... Сейчас она не знает, что чувствует к нему. Она лишь понимает, что ни за что не должна его любить. Всё, что угодно, но только не любовь.

Но с каждым днём по соседству с ним, ей становится всё тяжелее и тяжелее. Сердце ускоряет свой темп в разы быстрее, принося слабость во всём теле, когда он каждое утро выходит на балкон в одном полотенцах на бедрах, и ухмыльнувшись, говорит ей доброе утро. А потом приходит боль. Адская боль в сердце, когда за ними выходят полуголые девушки и обнимают его. А потом она теряется. Не знает, как на это среагировать, и, не находя другого выхода, материт его и заходит в дом.

И так каждый день. Каждый божий день он вновь причиняет ей боль. Прямо как в школьные времена. Она не хочет это терпеть. Она хочет переехать. Она понимает, что если переедет, то больше никогда в жизни не увидит его, но...

Что-то держит её здесь.

Ну и мучайся, Лиса, раз ты этого так хочешь. Мазохистка— проклинает она себя, когда лежит на кровати в своей комнате, и смотря в потолок, думает обо всём.

Ну может... Может ей сейчас и не больно вовсе? Это просто старые раны дают о себе знать, и она вообще разлюбила его давно?

Как же Лиса этого хочет.

Повернувшись в другую сторону, она шумно вздыхает и прикрывает глаза.

Странно...

Сегодня утром он не вышел на балкон.

Не сказал ей «доброе утро».

Не ухмыльнулся ей своей ехидной ухмылкой.

И она отдергивает себя от мысли, что уже скучает по этому.

С Чонгуком что-то происходит.

Он не достаёт её как раньше.

Стал меньше показываться ей.

Может, у него какие-то проблемы? Может, влип во что-то? С его характером это вполне возможно.

Ведёт себя как капризный ребёнок. Маленький хулиган. Грубый паршивец.

И не скажешь, что ему уже 24.

Она пускает смешок. Тихий и искренний. А потом сразу же качает головой, потому что это неправильно. Она должна только ненавидеть его.

Но чёрт...

Она переживает.

До жути переживает за него.

— Блять, — тихо матерится она и вновь переводит взгляд к потолку.

Сон никак не приходит.

И из ниоткуда появляется дикое желание увидеть его. Убедиться, что с ним всё в порядке.

Чёрт, она понимает что это глупо, но всё равно она встаёт с кровати и медленно подходит к окну.

Судьба вдвойне жестоко с ней поступила, поселив её прямо напротив Чонгука. Даже их окна открывают им вид на дом друг друга.

Лиса понимает, что вряд ли возможно увидеть его через окно, но всё равно сейчас медленно открывает серые шторы. 

Ведь она ничего не теряет.

Просто она сейчас взорвётся, если не попытается хоть что-то сделать.

И она видит его. Сидит на диване в своей комнате. И на её губах появляется еле заметная улыбка. Просто она счастлива узнать, что он никуда не пропал. Что он, как и раньше, находится в своём доме, просто на балкон не выходит.

И чёрт, её сердце ускоряет свой темп. И она наконец понимает. Наконец не может сейчас отрицать очевидное.

Она любит его. До сих пор любит.

И блять-блять-блять.

Это так жестоко. Это так подло. Прямо после того, как она наконец призналась себе, к Чонгуку подходит какая-то девушка. Какая-то брюнетка с улыбкой до ушей, подходит к нему и садится на его колени. А он тоже улыбается ей и кладет свои руки на её талию, припадая к её губам.

И Лиса не выдерживает. Слишком больно. Слишком мерзко за этим наблюдать. И поэтому она отдергивает свои шторы, крепко сжимая руки в кулачки.

Глупая.

Такая глупая.

До сих пор любит его.

До сих пор любит этого бабника.

Не смотря на адскую боль в сердце.