Коснись меня

Повествование первое, глава первая

Спустя 5 месяцев

Я стою на пороге Эйнфордской старшей школы и впервые за всю жизнь чувствую себя потерянной. Я так стремилась вылезти из собственного кокона, что даже не задумывалась о том, что выйти из зоны комфорта будет настолько неудобно.

Мимо снуют ученики, и я усердно пытаюсь скрыться в более нелюдимом углу, что пока выходит вполне удачно. По всему зданию пронеслась трель, оглушающая мои уши, и спустя пару десятков секунд весь коридор опустел. Я стою, растерянно шаркая взглядом по пустому помещению и не знаю, что мне стоит сейчас предпринять.

От открывшейся двери повеял холод. Задыхаясь, видимо от быстрой ходьбы, в школу влетела низкорослая симпатичная брюнетка. Её глаза метнулись к настенным часам, висящим прямо над входом, и девушка недовольно фыркнула.

— Черт бы побрал этого придурка… — она ещё некоторое время сверлила циферблат, пока не почувствовала моё присутствие и не повернулась, — Ой. Привет. Ты тут впервые?

Я хотела ответить, но словно проглотила язык. Мне казалось, будто я Маугли — вылезла из своих трущоб и никак не могу привыкнуть к окружающему миру и людям.

Я кивнула головой. Она оглянула меня с ног до головы, периодически повнимательнее рассматривая мои обвязанные марлей пальцы.

— Это ты — та самая новенькая с таинственной болезнью? — в её голосе не было отвращения, которое я ожидала услышать. Скорее неподдельный интерес.

Я была совершенно не удивлена, что она в курсе. Мои документы были поданы ещё в апреле, но в связи с тем, что программу за одиннадцатый класс я уже изучила, учиться я начала с сегодняшнего дня — с сентября.

— Да, я.

— Ну пошли, проведу, — она хотела взять меня за руку, но я отшатнулась, чем сильно её удивила.

— Прости… Мне нельзя никого касаться, — в её радужках всё ещё отображалось непонимание, — Болезнь. Буллезный эпидермолиз. Любое прикосновение, и кожа рвётся.

Она нахмурилась, морща маленький аккуратный нос, и сочувствующее кивнула, давая знать, что больше не попытается меня тронуть. Я была приятно удивлена её пониманием и снисходительностью ко мне и где-то глубоко внутри своего сознания молила, чтобы, если не все, то большинство моих одноклассников были так же справедливо добры.