Проклятая

Глава 14. Хогвартские будни.

Какая это роскошь — в любую
минуту иметь возможность
обнять любимого человека...

Эли допоздна засиделась у Северуса в один из вечеров. Вот уже неделя прошла с ее дня рождения. Они все выяснили, признались и себе, и друг другу, что у них есть чувства. Конечно, никто из них не осмелился предложить стать парой, но по немому согласию они обрели друг друга.

Эли каждый вечер, после ужина, приходила к своему угрюмому Северусу и то делала домашние задания, пока он проверял работы, то зачитывалась интересными фолиантами. Их устраивала тишина, она не была неловкой или угнетающей, все было совершенно наоборот, паре было комфортно заниматься своими делами в спокойной обстановке, зная, что они не одни. Конечно, они не только молчали. Пару раз Северус и Эл садились на диванчик в гостиной рядом с камином, брали бутылочку вина и разговаривали. Просто разговаривали. О жизни, о прошлом и будущем, о страхах и мечтах.

За эту короткую неделю Элизабет совсем позабыла о том, как она жила без Снейпа, порой, вспоминала и удивлялась. Их притягивало будто невидимой силой, но только Северус знал правду. Ложно будет суждение, если сказать, что его это не беспокоило. Беспокоило, да ещё как! Он, пока, так и не решился раскрыть правду.

В один из вечеров, а точнее ночью, плавно перетекающей в утро, когда Эли получила уже оргазма три, Северус привстал и потянулся за стаканом воды. Эл удивленно, с нотками радости, вздохнула.

— Северус! Ты видел? У нас на поясницах одинаковые родимые пятна, — восторженно вскрикнула она.

Северуса же будто облили ледяной водой. Волосы на затылке встали дыбом, а сердце начало ускорять свой ритм. Нет! Нет, только не сейчас!

— Бывают же совпадения! — он мягко улыбнулся, пытаясь скрыть напряжение. Видимо, Эли слишком вымоталась, чтобы заметить это.

— Это – судьба, Северус, — она чмокнула его в щеку, прижалась к мужской груди и беззаботно уснула.

У Северуса вновь начали метаться мысли в голове. Только он немного расслабился, позволил себе выдохнуть, как терзания вернулись. Он, сглатывая их, молчал, молчит и будет молчать до «удобного случая», которого, как он наделся, не произойдёт.