Чёрный Жемчуг

Глава 24. С десяток портретов.

Предсмертную записку Насти Антон по пути домой, проходя мимо гаража, положил на её полку под горшочек с салатом. Коля просто молчал и на вопросы, задаваемые ему, отвечал грубо и немногосложно, поэтому мы негласно решили его не трогать, но приглядывать за ним. Коля наименее стрессоустойчивый из нас и плохо устаканенный в плане эмоций и нервов человек, кто знает, что он может сотворить. Когда тётя узнала о случившимся, она начала плакать, и так мы с ней проревели почти час. Она посоветовала мне не идти на похороны, чтобы запомнить её такой, какой она была при нашей последней встрече, тётя сказала, что пойдёт вместо меня. Хотя это и похоронами назвать трудно: просто закапывание тела, ведь тех, кто покончил с собой, на кладбище не хоронят, приходится рыть яму где-то в лесу. У меня уже был опыт, и я был готов найти самое живописное и нетронутое людьми место, чтобы самому всё раскопать, я даже мог бы сколотить гроб! Но, в отличие от родителей остальных, родители Насти с нами вообще не общались и не пересекались, поэтому, даже если бы они захотели, за неимением моего номера, они не смогли бы связаться со мной.

Кроме моего ужасного морального состояния, мне стало плохо и физически. Ещё за всю неделю у меня не было таких приступов ярости и болей в сердце, причём всё это одновременно. Боль то отступала, то накрывала новыми волнам с ещё большей силой. У меня из глаз от боли текли слёзы, я катался по постели, вставал на ней на колени и хватался за грудь и за подушку, чтобы восстановить дыхание и не начать бить в стену, отчего может проснуться тётя, хоть она и спит крепко, а также все соседи. В один из моментов, когда меня немного отпустило, я пошёл на кухню делать чай, который мне дала Евгения Николаевна. Чай я специально сделал как можно крепче, чтобы ещё хоть немного взбодриться и не уснуть на уроках.

В четыре часа утра, когда всё ещё только просыпалось, а небо светлело и приобретало персиковый оттенок в стороне востока, я открыл окно нараспашку и сел на подоконник с чашкой чая, надев наушники и включив случайный порядок воспроизведения песен в моём плейлисте. Есть какая-то романтика в том, чтобы слушать через дешёвые проводные наушники песни с чёрной пятёрки с побитым экраном, дыша свежим утренним прохладным воздухом и попивая крепкий, почти горький, чай из заляпанной чашки, которая старше тебя. Зайдя в соцсеть я увидел, что Саша был в сети в два часа, Антон в четыре, а Коля в три. Несмотря на то, что никто из нас не спал этой ночью, в беседе не было никаких новых сообщений — все молчали, никто ни с кем за прошедший вечер и ночь не перекинулся и словом.