Синеглазый ворон

Часть I. Кэналлийка

Рэйв Алва была столь же темноволоса, прямолинейна и неотступна, как и ее известный отец — непобедимый маршал всея королевства Талиг — Рокэ Алва. Вполне вероятно, что именно поэтому Эстебан Колиньяр так страстно мечтал и даже не единожды представлял в голове тот сладкий момент, когда он наконец перережет ее тонкую величественную глотку.

Рэйв была завидно образованна и необыкновенно талантлива не только в фехтовании, но и ближнем бою, более того, отличалась редкостной красотой и обаянием для того, кто осознанно выбрал путь воина. И даже ни один из тех шрамов, что она получила в своих первых настоящих сражениях, не уменьшал очарования девушки: каждый унар хоть раз оборачивался вслед наследнице Дома Ветра.

Но только не Эстебан.

Их семьи были на одной стороне — на стороне нового дворянства. Их кровь одинаково ненавистно кипела ко всем Людям Чести, ведь среди последних герцоги Алва были пускай и почитаемы, но никто и никогда не забывал, что сей великий титул они унаследовали только из-за пресечения рода Борраска, существовавшего еще во времена Золотой Анаксии. Что уж было говорить о Колиньярах в подобных условиях деления. Однако, даже не взирая на общую отчужденность от фамилий, ведущих свой род от глав Высоких Домов Гальтары, между Эстебаном и Рэйв оставалось огромное «но». «Но», которое не давало Колиньяру спокойно спать в келье, отделенной от Алва всего одной каменной стеной. Этого было просто недостаточно, ведь в прошлом эта красивая и обаятельная мерзопакостная девчонка воткнула юному Эстебану ни одну иголку в тогда еще великоватый ему жилет.

Типичная кэналлийка с легко узнаваемыми чертами герцогов Алва и иссиня-черными волосами морисков южной Дигады сочетала в своем характере и внешности все то, что считалось присуще исключительно роду великого среди «навозников» Рамиро Алва. Его жена — первая королева Талига и первая олларианская святая — Октавия Алва-Оллар через кровь передала свою впечатляющую особенность, а Рокэ Алва продолжил добрую традицию, передав уже своей дочери такие же синие глаза, глубиной и чистотой сравнимые лишь с самыми ценными сапфирами. За одно это Рэйв могли простить многое... юные глупцы.

Эстебан не относил себя к таковым: он никогда бы не повелся на таинственную притягательность и вместе с тем удивительную безукоризненность юной маркизы. Он помнил Рэйв совсем не такой, какой она ныне представала перед всеми временно проживающими в стенах школы оруженосцев. И даже эти зоркие чарующие глаза, дерзкая улыбка и храброе сердце никогда не смогут обмануть его.