Sacrament

Stay with me

В номере отеля Хилтон приглушен свет, на столике потеет, стекая каплями по изгибам, бутылка розе, а за окном простирается ночной город с видом на Бруклинский мост, что словно повис в воздухе над рекой Ист-Ривер. Дорожная сумка была небрежно брошена у кровати, с лежащим сверху паспортом и билетом на самолёт в один конец до Мадрида, пока сам хозяин паспорта, завернувшись в тонкий халат, вышел из душа.

Феликс подошёл к столику, разглядывая картину, разложенную на поверхности, сжал в руке бокал с прохладным розовым вином, отпил из него и запахнул халат плотнее, стараясь унять охвативший его нервный озноб. Волнение не покидало его с момента прибытия в город и дело было вовсе не в спланированном ограблении. Едва сойдя с трапа частного самолета, в аэропорту Джорджа Вашингтона его охватывало чувство предвкушения, а руки начинали подрагивать от осознания скорой встречи с тем, к кому стремилась душа, при взгляде на кого сердце замирало, а дыхание спирало в горле, словно канарейку пойманную в клетку.

Он невольно задумался о прошлом. Двадцать лет отправленных писем без обратных адресов, двадцать лет неозвученных чувств и пять из них коротких встреч в середине марта. И никогда не рассчитывал на взаимность, понимал, что разделённые незримой преградой закона, он не мог расчитывать на большее. Страх пожирал его сердце каждый раз, когда он возвращался в Нью-Йорк. Не предполагая, что глупая шутка пятилетней давности приведёт его к такому исходу. Сделает зависимым, одержимым, как наркомана, подсаженного на иглу.  И каждый раз сбегая, обещал себе, что это было в последний раз, но каждый раз возвращался за новой дозой. Распадался на атомы, выжимал из себя все, чтобы раствориться в объятиях Хенджина и погибнуть, когда их губы соприкасались друг с другом, а после уходил, не смея просить ничего взамен. Потому что одним своим существованием Хенджин дарил ему крылья, когда Феликсу это было необходимо. И было абсолютно неважно, что, отправляя письма из разных уголков мира, он никогда не получал обратных, и было неважно, что после кратких мгновений он должен был каждый раз умирать от боли, глотать непрошенные слёзы, сидя в самолете по пути домой, в Мадрид. Хенджин давал ему больше, чем Феликс мог позволить себе взять.

Говорят, что все преступники хотят быть пойманными. Феликс смеялся над этой фразой, но в глубине души тайно надеялся, что Хенджин наконец сдержит своё обещание данное в детстве. Возможно, тогда Ликсу не пришлось бы больше уходить, чтобы раз за разом возвращаться и сжигать себя в этой связи.